Костёр 1987-04, страница 39

ЗВУК СИРЕНЫ НАД МИРНЫМ ГОРОДОМ

Б. НИКОЛЬСКИЙ

КТО САМЫЙ ХРАБРЫЙ!

Мы сидим в кабинете директора одной из пхеньянских школ, и наш хозяин с увлечением рассказывает нам о школе, о предметах, которые здесь изучают ребята, о своих делах и заботах. Потом он нажимает кнопку на панели стоящего тут же, чуть поодаль, телевизора, вспыхивает цветной экран, и мы видим...

Погодите, погодите, что же мы видим? Да это же наша машина подкатывает к школе! А вот и мы сами — я и мой спутник, Николай Луков, главный редактор украинского журнала «Днипро» — выбираемся из машины... Оказывается, в пылу встречи, первых приветствий мы и не заметили, как нас уже успели заснять на видеомагнитофон.

Директор, улыбаясь, смотрит на наши удивленные лица. Он очень доволен этим маленьким сюрпризом. Теперь можно вести нас осматривать школу. Как-никак, а первое впечатление о том, чем оборудована школа, какой техникой она располагает, мы уже получили.

И правда, директору есть отчего радоваться. Он-то ведь еще помнит иные времена — когда за образование надо было платить, когда покупка учебников превращалась в проблему, когда пойти учиться — это означало оторвать от семьи и без того скудные средства. Как тут решишься сказать, что мечтаеШь о школе, если видишь, что в семье на счету каждая копейка... Другое дело теперь. Ни о ком так не заботится народная власть, как о детях. Не случайно по расходам на просвещение, приходящимся на душу населения, Корейская Народно-Демократическая Республика занимает одно из первых мест в мире.

В хорошо оснащенных, оборудованных современными

Окончание. Началосм. в «Костре» №3.

приборами классах шла сосредоточенная работа. В кабинете химии ребята мудрили над реактивами, на уроке физики постигали законы электромагнетизма, а на естествознании изучали растительный мир своей страны...

Чему можно было позавидовать в этой школе, так это дисциплине и порядку. Мальчишки, которые попадались нам навстречу в школьных коридорах, не мчались, не разбирая дороги, норовя невзначай боднуть кого-либо из нас в живот, а, завидев директора, непременно приостанавливались и легким наклоном головы почтительно приветствовали старших. Впрочем, это нисколько не мешало тем же мальчишкам, как им и положено, с упоением носиться по спортплощадке или гоняться друг за другом на школьном дворе...

Вот директор распахнул перед нами очередную дверь, и уже по выражению лица, с которым он это сделал, можно было догадаться, что там, за этой дверью, нас ждет нечто особенно важное. И верно — здесь, в лингвистическом кабинете, шел урок русского языка. Работали магнитофоны, бесшумно бежала магнитофонная лента, ребята-пяти-классники в надетых наушниках выглядели сосредоточен-но-серьезными. Только некоторые исподволь, с любопытством поглядывали на нас.

Честно говоря, я ждал, что найдется среди них такой храбрец, которому обязательно захочется испытать себя и поговорить с нами по-русски. Я даже решил мысленно, что непременно узнаю имя этого отважного мальчишки и рассказ о нем так и назову: «Кто самый храбрый?» Однако ребята только по-прежнему хитровато постреливали в нас глазами и тут же опять озабоченно хмурили брови. Видно, не так-то просто давался им русский язык!

Конечно, можно было наугад заговорить с любым из них, но мне не хотелось смущать этих славных мальчишек. Я представил себя на их месте — наверняка я бы тоже не решился заговорить с иностранцем на его языке. Тут от одного волнения сразу забудешь все, что знал.

Я подождал еще немного, но похоже, смельчаков в этом классе не обнаруживалось. И чтобы не мешать уроку, мы пошли дальше.

И когда опять мы оказались в школьном коридоре, откуда-то издали,вдруг донеслась негромкая мелодия. Вроде бы репетировал духовой оркестр. Я прислушался. Что-то удивительно знакомое чудилось в этой мелодии. И сами собой вслед за мелодией всплыли знакомые с детства слова:

Смело, товарищи, в ногу,

Духом окрепнем в борьбе...

Я очень любил эту песню. Да и не только эту. У нас дома бережно хранился потрепанный, старый песенник — там были песни революционных лет и песни гражданской войны. Мои любимые песни. Я пел их, правда, чаще всего не вслух, не в полный голос, а про себя, мысленно, и мне казалось, будто я сам становлюсь участником тех великих событий, которым они посвящены. И вот теперь, спустя много лет, дорогая мне мелодия вдруг зазвучала здесь, вдали от родины, в коридоре корейской школы, за тысячи километров от моего дома... Так я и унес ее с собой.

...Ну, а самый храбрый? Кто же все-таки оказался самым храбрым?

А самым храбрым или, вернее, самой храброй оказалась маленькая девочка, которая попалась нам навстречу неподалеку от гостиницы.

Она подошла к нам и сказала:

— Будьте готовы! Здравствуйте!

34