Костёр 1987-09, страница 27

ся. На девочек. За кого они меня принимают? О себе ни слова, а от меня требуют, чтоб я себя наизнанку вывернул. Нет уж, обойдетесь!

Дни идут, и на моем столе растет кипа писем. Перевязываю их бечевкой, кидаю на шкаф и даю себе слово новых писем совсем не читать. Но не могу выдержать. И вот какой-то Артурас или Арунас—не пойму толком: подпись неразборчива — спрашивает: «Ты, наверное, пострадал от браконьеров? Они бывают очень жестокими!»

Рву письмо и бросаю в печку. Артурас или Арунас требует описания борьбы. А ее совсем и не было. В тот вечер на велосипеде лесничего уехал довольно далеко и в орешнике увидел человека, который из капкана вытаскивал едва живую косулю. Я рванул обратно. Лесничий позвал на помощь пару мужиков, все сели на велосипеды и вскоре добрались до того места, схватили убегающего браконьера. Я сидел дома, ждал гостей. Вот и весь подвиг.

Рассказывая об этом друзьям, я придумал целую историю. Разве мог говорить правду? Никоим образом! Так что я могу написать этому мальчику? И вдруг меня осеняет блестящий план: напишу в газету про Рамуну. Чем она хуже других? За ту карикатуру я на самом деле уже не сержусь, хотя вспоминать и неприятно. Ведь про меня писала газета! Первый раз! Если не Рамуна, может быть, никогда бы не испытал этого счастья.

Для начала отыскал фотографию Рамуны. Не так давно ее сфотографировал на школьном дворе. Она даже и не заметила. Поставил фотокарточку напротив и стал писать. Не жалел самых красивых слов. Пусть все знают, как она рисует, играет на сцене, танцует! Если бы не Рамуна, вряд ли бы наш отряд занимал первые места. «Рамуна — образец принципиальности», — так заканчиваю свое сочинение. Только как его назвать? Долго не думая, пишу: «Рамуна». Если редакции газеты не понравится, придумают сами что-нибудь другое. Журналисты лучше знают!

Утром опускаю письмо в почтовый ящик и уже начинаю ждать, когда напечатают мою заметку.

Я радуюсь, радуюсь, что написал, что победил в себе прежнюю ненависть к Рамуне. Мне кажется, что сам я сразу вырос на десять сантиметров.

А газета все не печатает мою заметку. Потерял надежду. Но, оказывается, зря.

Однажды, когда я заболел ангиной, после уроков примчался Антанас. Даже не поздоровался. Сразу сунул газету.

— Рамунас, почему ты мне ничего не сказал? У меня есть фотокарточка Рамуны еще лучше.

— Что, напечатали?— нетерпеливо разворачиваю газету и от волнения ничего не вижу.-

— Куда ты смотришь?— злится Антанас, пальцем указывая на фотографию Рамуны.

— А, вот! И название не изменили!

— Почему ты мне ничего не сказал!—снова упрекает Антанас.

— Чем ты недоволен?— удивляюсь.— Фотография совсем хорошая.

— Хорошая, но...

— Рамуна рада?

— Ее не поймешь. Сказала только, что ты будешь помогать ей оформлять стенгазету. Видите ли, в нашем классе еще один журналист оказался.

— Перебьется!

— Вряд ли. Теперь Рамуна от тебя не отстанет!— Антанас странно смотрит на меня, топчется на месте.

— Что случилось, Антанас? Говори!

— И скажу! Ты помнишь карикатуру?

— Помню.

ф

— И после этого ты так смог написать о Рамуне?

— А что? Плохо написал?

— Что ты! Все восхищены!

— Тогда я тебя не понимаю! Куда ты клонишь?

— Ты влюбился в Рамуну! Вот что!

Я рассмеялся. Антанас стал совсем угрюмым и вдруг, закрыв дверь, побежал вниз. Даже не сказал, что задано на дом. 'Я хохочу, у меня нет сил остановить друга. Вдруг мне стало ясно: Антанас тайком влюблен в Рамуну! Никогда бы не подумал! Ну и Антанас.

Моя догадка подтвердилась: целую неделю Антанас не заходил ко мне. Я не переживаю. Ведь я не виноват. Меня Рамуна совсем не интересует. А Антанас без меня никуда не денется. Мы оба должны подготовить свою первую фотовыставку. Ха!

И вот я снова иду в школу. Рамуна меня не замечает. Только тайком следит. Я рад, что мне не надо будет готовить стенгазету. Антанас стал оправдываться: «Ты извини, что тогда так вышло. А к тебе не зашел потому, что был занят». Представляю, как вздыхает о Рамуне.

На последней перемене бегу к дежурному. Мне уже не пишут, зато Рамуне! Шесть писем лежат! Интересно, на все ли будет отвечать? Рамуна собирает письма, в мою сторону не смотрит. Не скажешь, чтобы радовалась. Подожди, это еще не все! Каждый день ты будешь получать по шесть и больше писем! От этого жизнь не станет краше... Все письма одинаковые.

В тот день с утра лил дождь. Пришел из школы и закрылся в ванной, где оборудовал свою фотолабораторию. Родителей дома нет, никто не мешает. Проявив пленку, иду на кухню чай пить. Дождь как из ведра льет. Жду, пока согреется чайник, смотрю на улицу. Вдруг открывается дверь фотоателье, что напротив, и выходит... Рамуна. Вот это да! Ветер вырывает у нее зонтик. Девочка наклоняется. Ее коса вот-вот распустится. Целый вечер надо будет сушить такие волосы. Когда Рамуна подходит к нашему дому, я сильно стучу в окно. Она останавливается, поднимает голову. Я машу рукой, приглашаю зайти. Рамуна еще стоит. Ветер вывернул зонтик, и она бежит к нашему подъезду. Я открываю дверь и жду.

— Чего тебе надо?— спрашивает Рамуна.

— Дождь идет. Заходи. Раздевайся, чего стоишь? Чай будем пить.

— Чай?

— Да, чай. Ты никогда не пила чай?

22