Костёр 1988-02, страница 25

зе (кстати, вполне научной), одновременно существует множество невзаимодействующих друг с другом миров с различными фундаментальными постоянными. И только в нашей Вселенной так все удачно совпало, что можно в ней жить, радоваться жизни, задавать «наивные» вопросы, держать в руках этот номер «Костра» и думать: «Нам тайны нераскрытые раскрыть пора».

Согласно другим представлениям, «вселенская» история циклична. Расширение Вселенной, которое, между прочим, происходит сейчас, через десятки миллиардов лет, возможно, сменится сжатием. В результате взрыва, быть может, появится новая Вселенная с другим набором фундаментальных постоянных и даже, возможно, своими законами физики. Но и тут нам повезло — нынешние законы нас вполне устраивают.

Есть и другие гипотезы.

Как бы то ни было, так или иначе или как-нибудь по-другому все это, конечно, будоражит фантазию. И хотя мы точно знаем — в этом мире чудес не бывает, удивительным чудом нам кажется сам мир, часть которого — человек.

Н. КАСАЕВ

КАК МАШИНУ УЧАТ ГОВОРИТЬ И

СЛУШАТЬ?

Задает вопрос пятиклассник Сергей Федоров из Ленинграда

Говорить и слушать умеет только человек. Человечество тысячелетиями училось говорить и слушать, хранить и передавать свои знания. Вот и получается, что и машина'дол-жна опереться на многотысячелетний человеческий опыт, чтобы справиться со своей задачей.

С точки зрения физика произнесенные слова всего лишь колебания воздуха — звуковые волны. Человеческие уши, как антенны радиоприемника, уловили эти колебания и обработали их, «отбросили» ненужное, а нужное передали следующему «рабочему звену»—

слуховым отделам мозга. Значит, и машину нужно научить разбираться, что надо, а что не надо для понимания речи, какие физические свойства звуковой волны необходимо «запомнить», а на какие можно не обращать внимания. Эту самую первую и простую работу машина отчасти уже научилась делать. Ученые института физиологии имени И. П. Павлова создали так называемую модель улитки. Улитка есть в ухе у каждого. Она-то первая и начинает обрабатывать полученный звуковой сигнал. Но вот что интересно — модель даже такого маленького и выполняющего, в общем, несложную работу органа создавалась несколько лет и представляет собой целую систему машин и механизмов. Но ведь это только самое первое звено рабочей цепи. То, что происходит дальше, гораздо сложней.

Ведь нужно от чисто физических свойств звука перейти к смыслу. Нужно понимать содержание, «закодированное» в человеческом голосе. Задача слушающего расшифровать, «раскодировать» это содержание. Человек может сделать это только в том случае, если он знает код, то есть владеет языком, на котором было сделано услышанное им сообщение. Следовательно, и машина также должна овладеть языком.

Что же это такое «овладеть языком»? Прежде всего, надо уметь расчленять непрерывные звуковые колебания на мельчайшие языковые «кусочки». Лингвисты называют их фонемами. Установлено, что а в слове мама (между твердыми согласными) и а в слове Маня (между твердой и мягкой согласной) совсем не похожи друг на друга. Но фонема это одна и та же. Дело в том, что фонема — это та единичка-кирпичик, при помощи которой слова «записаны» в нашей памяти. Возьмем, к примеру, слово кошка. Если заменить фонему о на фонему а, то из четвероногого усатого животного получится еда, которую мы так часто едим по утрам. Замена фонемы при

вела к тому, что перед нами оказалось совсем другое слово. А вот в слове мама и в слове Маня второй кирпичик один и тот же — а, меняется только его внешний вид под влиянием «соседей»— мягких или твердых согласных.

Когда ты слушаешь или говоришь, 'ты каждое слово воспринимаешь как цепочку фо-

ф

нем. А вот машина делает это с большим трудом. Оказывается, она не может перейти от бесконечного разнообразия звуков речи к кирпичику-фонеме, входящей в состав данного слова. Машине очень трудно в звуках, произнесенных разными людьми, «опознать» одну и ту же фонему. Дело в том, что человек, сам того не зная, помогает себе. Вот, например, он услышал предложение: «Мальчик ест мороженое», но не расслышал первую фонему в слове мальчик. Он бы мог подумать, что это фонема п и перед ним слово пальчик, но он знает, что пальчики не едят мороженого, а мальчики очень даже охотно. И тут мы подходим к самому главному. Для того чтобы машина могла с легкостью отличать мальчиков от пальчиков, кроме знания слов и грамматики, она должна знать все то, что знают об окружающем мире люди, а это очень много. Вот почему пока существуют системы, «понимающие» лишь ограниченный и строго заданный набор слов. Такие системы уже используются кое-где в нашей