Костёр 1988-05, страница 25
щили из огня, он был еще в сознании и несколько раз повторил: «Никого не вините за мою оплошность». Много часов боролись врачи за его жизнь, но их усилия оказались тщетными. Но самым невезучим и недисциплинированным, на мой взгляд, оказался все-таки Нелюбов. Если Варламов и Заикин, у которого нашли язву, после возвращения из госпиталя начали работать в Центре подготовки космонавтов, то для Нелюбова его «космическая одиссея» закончилась трагически. Случилось так, что после полета космонавта N2 2 Германа Титова Нелюбов, Аникеев и Филатьев за неотдание чести были задержаны на вокзале военным патрулем. В комендатуре Нелюбов вел себя дерзко и надменно. Тогда дежурный пригрозил, что сообщит об их поведении командованию. Задержанные понимали, чем это может для них кончиться. Дежурный тоже понимал это. И согласился их отпустить, если Нелюбов извинится. Тот извиняться отказался. Узнав о случив- Каманин руководитель приказал от- шемся, разгневанный Центра подготовки космонавтов числить всех троих. Но самое нелепое произошло с Нелюбовым после. В полку, где он стал служить, никто не верил его «космическим» рассказам, считали болтуном и фантазером. И это недоверие его выводило из себя. Однажды шел по железнодорожному мосту и попал под поезд. Вот такая история. Так погиб человек, который был дублером Германа Титова и, по мнению специалистов, мог быть третьим космонавтом Земли. Что же касается Аникеева и Филатьева, то они после своего неожиданного отчисления не сломались. Иван Николаевич до самой пенсии успешно служил в летных частях, а Валентин Игнатьевич работал преподавателем профессионально-технического училища. И наконец — о последнем из «неизвестных» — Марсе Закировиче Рафикове. За успехи в подготовке к космическим полетам — одним из первых выдержал испытания максимальными перегрузками — Рафиков был награжден орденом Красной Звезды. Расставшись с мечтой о космосе («Врачи заклевали»), он, как и многие его товарищи по несчастью, снова продолжал летать на самолетах. И не только летал, но и учил своему искусству молодых. В их числе были будущие космонавты — Юрий Малышев и Леонид Кизим. Интересная подробность: еще один орден Красной Звезды Марс Закирович заслужил в Афганистане, а свою первую в жизни награду получил в детстве, когда носил пионерский галстук. «Мы тяжело переживали их уход,— вспоминал Георгий Степанович Шонин.— И не только потому, что это были хорошие парни, наши товарищи. На их примере мы увидели, что жизнь — это борьба и никаких скидок или снисхождений никому не будет». Г. ЛИСОВ Рисунок В. Нефедовича Эльмира БЛИНОВА Иногда я люблю читать журнал «Техника — молодежи», а в нем — рубрику «Антология таинственных случаев». И вот прочитал в одном номере про шаровую молнию. И ужасно захотелось мне ее увидеть. Чтобы потом послать ее описание в журнал (там очень просили). Как гроза — я сразу на балкон. Все смотрю, смотрю и шепчу неведомо кому: «Ну пожалуйста, ну пожалуйста!..» И вот однажды, когда уже и дождь прошел, вижу — плывет!.. Круглая, прозрачная, а внутри — радуга! Дрожит, покачивается, будто раздумывает — где бы взорваться... Маленько поколебалась, и в мою сторону намылилась... У меня в груди ухнуло, оборвалось... А кто же,— думаю,— письмо в редакцию напишет?.. Потом приоткрываю один глаз ла... нету! Пропа- Я быстренько с балкона ушел от греха, и все форточки в квартире позакрывал. Потом написал письмо. Так, мол, и так — шаровая молния похожа на мыльный пузырь, только побольше и покрасивее. С тех пор стал замечать кое-какие странности. Вот, например, папа лампочку ввинчивает. Стол, табуретка, три энциклопедических словаря. Все, в общем, крепко. Я спрашиваю: «Не упадешь?» Заботливость хотел проявить. И вдруг... том второй из-под тома третьего, как птичка,— фьють! А папа с потолка прямо на меня — бряк! Табуретка под мышкой, а в поднятой руке — лампочка. Не разбилась! Урок математики. Журнал раскрыт. — К лоске пойдет.— говорит наш рыч, доске пойдет,-к доске пойдет... Пифаго- Все затаились, не дышат. Я шепчу: «Лапин». — К доске пойдет... Лапин. Встает потрясенный до глубины души Лапин: 20 |
