Костёр 1988-05, страница 33

— Я не знал...

Она приложила палец к губам и сказала:

— Оно ведь так и есть. Я влюблена. Но никому об этом говорить не полагается. Никто не должен знать. Ловко тебе удалось вызвать меня на откровенность!

— Да я и не думал вас вызывать.

— Однако вызвал. Но тогда молчи. Так вот —

от этого мне совсем не легче сидеть за этим столом...

Она влюблена в своего директора, а он ее не любит? Ведь он не женат! Я знаю. Все знают. Да что это такое! Как же так?! Такая красивая. Я бы в нее влюбился не раздумывая.

Я не знал, что сказать.

— Ну вот видишь,— сказала она.

— Не поверю,— сказал я.— Он помог нашей семье, устроил меня на работу...

— Если он устроил тебя на работу, это вовсе не значит, что он должен меня любить.

Я начал укладывать почту.

Она вдруг сказала:

— Принеси-ка мне все-таки ту тетрадку.

— Какую? — Я уже забыл.

— Ну той девчонки. Если она, конечно, согласится...

— Да она мне все отдать готова. Да и потом учительница в конце концов все равно у нее отнимет. Ведь она ей в учебе вредит, я же объяснял.

И я помчался «своим транспортом» работать.

Через несколько дней я встретил директора, и на этот раз он не остановил меня.

Но я его остановил.

— В чем дело? Устаешь? Работой недоволен? — спросил он.

— Да нет,— Ну?

сказал я.

— Нет, я доволен. Но не совсем...

Он, наверно, решил, что мне мало денег платят.

— Не стесняйся, говори. Никогда не стесняйся, если чем-нибудь недоволен.

— А вы не обидитесь?

— С какой стати я должен обижаться? Тогда я смело сказал:

— Вы знаете Нину Павловну?

— Что за вопрос!

— Так вот, если вы ее хорошо знаете...

И тут я

моргнул ему. Взял и моргнул нечаянно. И молчал. Пусть сам поймет. Вот и все.

Но он ничего не понял.

Я еще моргнул. Левым глазом я здорово моргаю. А правым не получается.

Он опять не понял.

— Ты все моргаешь,— говорит мне.— У тебя неплохо получается. А ну еще моргни! — Тут он обнял меня и говорит: — Я, брат, на фронт ухожу, Пришло мое время сражаться. Будет у вас новый директор. Кстати, женщина. Ну, давай руку, вот так. Прощай!

И он пошел. Больше я его не видел.

Идя к секретарю, я рассчитывал увидеть ее всю в слезах. По лицу я заметил, что слезы были, когда меня не было. Но сейчас лицо уже отключилось, стало каменное. И все.

Война шла много лет.

К 90-летию со дня рождения

Федерико Гарсиа Лорка

Достаточно прочитать любое стихотворение Гарсиа Лорки, чтобы понять: он — не просто человек, одаренный талантом писать стихи, он — сама поэзия. Его творчество — стихия, в которой соединились личность поэта и андалусский фольклор; сокровенные переживания и общечеловеческие проблемы. Это мир — изменчивый, трепетный, искренний и искрящийся. Это море — нежное, дерзкое, свободное.

Когда в Испании вспыхнул фашистский мятеж, поэту исполнилось только 38 лет. Он был молод, полон сил, планов, желания писать. Он любил жизнь и свой народ. Но 19 августа испанские фашисты, провозгласившие своим лозунгом «Смерть интеллигенции», расстреляли великого национального поэта.

Имя его стало символом борьбы против фашизма, символом борьбы за народную культуру Испании. Имя его — и его творчество — известно во всем мире.

АВГУСТ

Август.

Спелости сладкий запах

что ни день

О

О

все сильнеи и сильнеи,

словно косточка в абрикосе, солнце — в жарком закатном огне.

Кукурузы спелый початок улыбается во весь рот.

Август.

Дети едят лепешки, и луна желтой дыней плывет.

ОХОТНИК

В небо взгляд —

четыре голубки над рощей летят.

Четыре голубки в небе кружатся, и тени от них на землю ложатся.

На землю взгляд —

четыре голубки мертвы лежат.

28