Костёр 1988-08, страница 33
Видеомагнитофон тоже стерео? Ты что, лопух? — сказал я ему.— Сам ты — стерео, те- не старье попросил, а новый, из систе стерео! Кассетник и проигрыватель бе мало, да? Потом Алекс вспомнил, что его ребята ждут — он дурака свалял, обещал за наш дом в футбол играть. Пыль на пустыре гонять. Меня с собой звал, но я не пошел. Неохота. Тут Алекс впервые позавидовал: мол, имей он «видик», ему тоже было бы неохота, и я бы точно так же напрашивался к нему в гости. У дверей он вдруг вспомнил: — Слушай, я же хотел «НФ» взять! Странная штука. Как и утром, я не смог отодвинуть стекло полки, на которой лежал сборник. И Алекс не смог. Но дело не в этом. Оказалось, что заклинило стекла на всех полках книжного шкафа, и ни одну книгу не вытащить. Алекс огорчился, я — не очень. Все равно я фантастику из шкафа прочитал. К тому же у меня такие фантастические мультфильмы, что и читать не надо. Смотри себе — и думать не о чем. У меня неприятности, а им всем плевать. Будто сговорились, честное слово! Шли это мы после школы домой впятером. И выяснилось, что Петя Жаров не такой уж балбес. Недаром, оказывается, он помощь в борьбе с Душманом предложил. День рождения, говорит, завтра (то есть, уже сегодня). И этак по-простецки спрашивает при всех: не одолжишь ли магнитофончик на вечерок? И такую рожу деревянную состроил, будто ничего особенного тут нет. Не смог я отвертеться. Главное — мы! После Алекса явилась Марина. И прямо с порога: — Саша, ты про уроки не забыл? — Какие уроки! — возмущаюсь.— Ничего не задано! — Я и говорю, забыл,— она прошла в комнату и спокойно объяснила.— У нас завтра литература и рисование. А на лето задали сочинение и рисунок, помнишь? Я что-то смутно помнил. Марина продолжила: — Сочинение на тему «Моя мечта о прекрасном». А нарисовать задали то, что любишь, что сам захочешь.— Она улыбнулась.— Между прочим, Санечка, нам на двоих нужно по два экземпляра. Приучил на свою голову! Но заняться действительно пора. И мы занялись. Вернее, только начали, потому что дальше дело не пошло. Обнаружилось множество подлых мелочей, вредящих работе. Не горела настольная лампа, с надсадным скрипом выдвигались ящики письменного стола, впустую ко-рябали бумагу все ручки. Привычные, полностью «мои» вещи стали чужими, какими-то неживыми. Это во-первых. А во-вторых, когда Марина снабдила меня собственной ручкой и тетрадкой, я сел в лужу. За десять минут напряженного труда и тяжких вздохов сочинил всего одну фразу: «Зачем мечтать о прекрасном, прекрасное надо иметь». Больше ничего в голову не лезло. Хотелось включить музыку... И я не выдержал. Я встал и врубил «Морды Тонки». При этом мысленно сострил: «Мой прекрасный магнитофон — это мечта. Для всех в нашем классе, кроме меня». Марина сидела в большой комнате, смотрела мультики. Услышав музыку, вошла ко мне. Заглянула в тетрадку и расстроилась. — Ты чего, Саша? Раньше сочинения пек, как я блины... Я слегка разозлился: — Мне мечтать не надо. У меня все есть. Марина не поняла, тогда я пояснил: — У кого ничего нет, пусть тот и мечтает о прекрасном,— и крутанул громкость. Когда я перестал баловаться со звуком, Марина разочарованно сказала: — Ладно, лирик. Сама напишу,— она демон- О стративно выдрала страницу с моей гениальной фразой. Затем добавила: — Рисовать-то ты, надеюсь, не разучился? Я немножко обиделся и молча достал краски, преодолев упорное сопротивление ящика письменного стола. Я рисую гуашью. Но выяснилось, что краска засохла вчистую. Во всех баночках! Мне стало чуть-чуть не по себе. Что в доме творится? — Рисование отменяется,— объявил я и показал Марине краски. Она не скрывала, что окончательно разочаровалась во мне. — Пора идти,— нудным голосом она.— Надо уроки делать. Продолжение следует сообщила |
