Костёр 1988-09, страница 29

Первым уроком опять была математика. Матильда опытным взглядом высмотрела синяк на лице шестиклассника Токарева и громогласно обратилась к нему:

— Мало того, что ты математику не учишь, Токарев, так даже драться не научился,— а потом, посуровев, стала выпытывать.— Кто тебя ударил? Ну-ка, отвечай!

— Сам упал,— надувшись, буркнул Саша.

— Значит, испытал на себе закон всемирного тяготения,— грустно сострила учительница.— Ладно, садись, потом с классным руководителем разберемся.

Урок продолжился. Марина и Саша не разговаривали — мириться они пока не собирались. Саша мечтательно смотрел в пространство и невнятно бормотал: «Ну, Душман, ну я в такое превращусь, ну ты запомнишь мой прямой переход...»

— О чем это ты задумался, Токарев? — снова раздалось над его ухом. Он по привычке посмотрел на Марину, но та отвернулась. Мария Теодоровна сокрушенно произнесла:

— К доске вызывать ведь смысла нет, правда, Токарев? Опять замечание писать? Не поможет. Что ж, давай дневник, для твоего же блага. Марецкая! А ты куда смотришь? Проследи-ка, чтобы Токарев занимался.

Марина в ответ только хмыкнула.

После урока с учительницей случилась неприятность. Неприятность настолько несуразная, что предупреди ее заранее, она бы осадила на месте непрошеного доброжелателя. Мария Теодоровна отнесла журнал в учительскую и вернулась обратно. В классе никого не было. «С доски не стерто...» — недовольно проворчала она и села на свой любимый стул. Впрочем, она ошиблась — это был вовсе не стул. Мария Теодоровна обрушилась на пол, ахнув от неожиданности, затем секунду пребывала в положении, никак не соответствовавшем ее роли в обществе. И тут же взвилась, гневно озираясь. С пола поднимался испуганный Саша Токарев, приговаривая:

— Я не знал... Я только хотел шнурок завязать... Я не знал, что вы на меня сядете... У меня шнурок развязался...

Лицо учительницы на секунду стало жалким.

— Токарев! — воскликнула она и замялась, не зная, что и сказать.

— ...шнурок развязался...— продолжал нудить Саша, явно собираясь захныкать,— а вы взяли и сели...

— Вытри с доски! — нашлась Мария Теодоровна. Лицо ее задергалось и она скомандовала, забыв предыдущий приказ.— Всем в коридор!

Остаток перемены Саша просмеялся. Даже на

вопросы заинтригованного Алекса не мог ответить, только выдавливал через силу: «Всемирное тяготение... Раз закон, значит, терпите...»

На большой перемене произошел инцидент. Семиклассник, известный под кличкой Душман, стоял в укромном уголке школьного двора и курил. Он культурно отдыхал. К нему развязно подошел шестиклассник Токарев, начисто забывший, кто есть кто.

— Отдай часы, волосатый,— поигрывая желваками, попросил Токарев.

Душман обалдел. Даже сигарету выронил из вялых губ.

— Опять он,— сказал удивленно.— Неужели человеку одного фингала мало? Не понимаю я таких.

— Отдай часы, а то хуже будет.

— А может, пойти навстречу товарищу? — Душман принялся размышлять вслух.— Я ведь отзывчивый. Сделаю второй фингал хорошо, симметрично.

— Ты меня еще не з«аешь,— предупредил дерзкий шкет.

— Почему не знаю? — озадаченно произнес Душман.— Знаю. Ноги об тебя вытирал? Вытирал. Замечательно вытер,— посмотрел на ботинки.— А сейчас грязные. Придется повторить.

Он вздохнул, лениво подошел и так же лениво ударил. Затем хрюкнул и согнулся пополам, прижимая к животу руку. Поразительная штука! Ему показалось, что он влепил кулак в статую с веслом — вроде той, что стоит на школьном стадионе, только меньше. И попал прямо в пустой каменный глаз.

— Я предупреждал,— сказал торжествующий голосок. Никакой статуи рядом не было, только тот самый наглый щенок, и Душман разогнулся. Щенок сказал, самодовольно сияя:

— Урод ты ушастый, а не душман! Отдай вещь и чеши отсюда. Я ведь еще и не бил. Смотри, ударю.

Это было чудовищно. Такого Душман не испытывал и в кошмарных снах. Какой-то сопляк смеет... Сопляк тем временем начал кланяться до земли, как маятник — раз, другой, третий. Душман понял, что над ним издеваются. Он озверел. И вломил без размаха, но в полную силу, как надо. Тут же полетел, врезался в землю, даже перевернулся разок. Ощущение было такое, будто его шарахнуло качелями. Если бы Душман успел что-нибудь заметить, он бы увидел, что это действительно были сильно раскачанные детские качели! Сквозь шум в голове он услышал слова: «Свои часы я взял. Вставай скорей, а то уже урок начался». И, как в тумане, увидел удаляющуюся фигурку.

Продолжение следует