Костёр 1989-02, страница 8

Сзади послышались глухие удары в дверь — сторож спросонья ломился наружу, потом раздался треск высаженной рамы, звон стекла и следом — смачный плеск.

Борька с разбегу толкнул лодку от берега, перевалился через борт. Мгновенье спустя на берегу возник сторож, босой, мокрый по грудь — он грозил кулаком и кричал что-то, не слышимое уже за треском мотора.

Борька приветливо помахал ему рукой.

Там, где неширокая тихая протока круто изгибалась, к самому берегу из тайги выходила просека. На просеке лежали конструкции опор ЛЭП, штабеля досок, укрытые толем, мешки с цементом под полиэтиленовой пленкой. Земля вокруг была изжевана гусеницами.

На берегу стояли три большие палатки, дощатый стол, скамья, печь, сваренная из железных бочек. Над лагерем на длинном шесте развевался флаг.

Кончилось время завтрака, стройотрядовцы в

О

пестро разрисованных штормовках допивали чаи, вытаскивали из-за голенища рабочие рукавицы, окружали высокого парня, раскинувшего на столе, как полководец, какие-то планы. Две девчонки убирали кружки-ложки, складывали в котел. Никто не обратил внимания на Борькину моторку.

— Значит, Смирнов и... Красносельцев перейдут во вторую,— распоряжался высокий.— А там посмотрим, может быть, кого-то дадим взамен.

— А как же соревнование?

— Соревнование соревнованием. Надо было равные по силам бригады составлять. Это вы меня с толку сбили: «Ваня-Федя-Петя друг, хочу с ним работать»...

— Смотри, гости к нам.

Все обернулись к Борьке.

— Трудовой привет!— еще издалека радостно крикнул Борька.

— Здравствуй,— сдержанно ответил за всех высокий.

Борька торопливо оглядывал ребят.

— Ищешь кого, друг?— добродушно спросил широкоплечий стройотрядовец в солдатской выгоревшей панаме.

— Это вы из Москвы?

— Да. А в чем дело?— строго спросил высокий.

— А командиром кто?

— Я командир,— у командира было узкое над

менное лицо, и говорил он резко, отрывисто, будто злился на Борьку.

— А Сережа не поехал в этом году?

— Какой Сережа?

— Круглов. Он же командиром в том году. А Гена Беликов? Саша-большой? Ксеня-пова-риха?— удивленно оглядывался Борька.— Чо, никого из товогодних?

— Ты о чем говоришь?

— Ваши ж приезжали в том году,— стал сердиться на непонятливого командира Борька.— Просеку рубили.

— С нашего факультета?

— Из Москвы.

— Так, может, они вообще не из университета?— спросил парень в усах и бородке сердечком.— Ну, какие у них буквы на штормовках были?

— Мне же говорили в штабе, кто просеку рубил,— вспомнил командир.— То ли МИСИ, то ли МИСиС. Как отряд назывался?

— «Интеграл».

— Ну точно, технари,— сказал бородатый.

— Так вы их не знаете?— поразился Борька.— Они ж тоже из Москвы... Ни Сережу, ни Сашу?

— В Москве семьдесят пять институтов,— теряя терпение, сказал командир.— И в каждом стройотряды. Мы из университета, с журфака. К нам какие-нибудь вопросы есть?

— А говорили — жди, Борька, в том году...— потерянно сказал Борька.— Я все лето ждал, ждал...

Вокруг собрался уже весь стройотряд, смотрели с улыбкой, не понимая Борькиного горя.

— Они что, задолжали тебе, что ли?— подошел ближе парень в тельнике под распахнутой штормовкой.

Да нет... Я рыбу им' ловил... Зачем?

— О, чудной! Зачем рыбу ловят? На уху, и для жарехи, и печь, и с собой... Так давайте я вам, что ли, ловить буду?— с надеждой спросил Борька.— Не приедут они уже. У меня и сеть, и все. Здесь места-то рыбные!

— Давай сначала познакомимся,— сказал командир.— Ты кто такой?

— Борька я. Хромов. Из Сургута.

— А как они тебе платили?

— Никак,— обиделся Борька.— Со своих денег

не берут.

— А жил где?

— В лодке. Где ж еще?

— А что?— сказал вдруг тот, что в панаме.— Здравая мысль. Живем у реки, а едим кашу. Крупа скоро из ушей полезет.

— И лодка будет,— поддержал бородатый.— За сигаретами сходить, да мало ли что...

— Не знаю,— пожал плечами командир.— Ну, давайте попробуем. Если получится — скинемся, когда расчет будет. Свои — не свои — дело не в этом... Значит, обедаем как обычно, а ужин у нас в двадцать один. Успеешь?

— А то!— обрадовался Борька.

— А тройную уху можешь?— спросил борода

тый.

А то! Так я пошел сеть ставить?

Когда Борька вернулся, солнце уже скрылось за соснами, плотно обступившими протоку. Здесь, над водой, уже сгущались сумерки, а небо еще было светлое, глубокое.

На Борьку, видно, особо не надеялись: в котле на печке закипала вода, рядом лежали пакеты с концентратами. Борька высыпал рыбу на зап-лесок. Обе поварихи тотчас побросали свои кухонные дела, подошли с просеки стройотрядовцы, обступили Борьку, гордо стоящего над своим уловом.

— Да вы чо, рыбы не видели?— по-доброму усмехнулся Борька.

6