Костёр 1989-04, страница 8

— Тяни!— они в четыре руки стали выбирать сеть. Лодка накренилась, почти легла бортом.— Вытряхивай, тряси на елани!— командовал Борька.— Вон муксун! Сладкая рыбка, сладкая! Ох, хорош!

Они вытягивали сеть, выдергивали из ячеи рыбу, бросали на елани, неловко переступали, оскальзываясь на бешено бьющемся муксуне.

— Вся? Так, теперь складывай стенку к стенке. Слежится — не раздерешь... Теперь рыбу в мешок. Да после любоваться будешь!

Они побросали рыбу в мешок, вернулись к концу очереди. Здесь Степан вытер о штаны мокрые руки, закурил. Папироса прыгала в окоченевших, порезанных сетью пальцах.

— Чо, дрожат руки-то? Муксуна брать — не кашу кушать,— добродушно сказал Борька,— однако, ничо сегодня идет...

Они отдыхали, сидя напротив. Под ногами бугрился набитый рыбой мешок.

— Слышь, Степан, ты на каком корабле служил? На крейсере, на эсминце?

— На адмиральском катере, мотористом,— усмехнулся Степан.— Повезло! Служба — не бей лежачего. Начальства нет — загораем. Или на пляже девок возьмем, катаемся,— он мечтательно покачал головой, достал бутылку, отхлебнул еще пару раз.

Неожиданно в стороне грянул дуплетный выстрел. И тотчас — с другой стороны.

— Колчаки!— зашумели на лодках.

— Бросай сеть! Режь ее, режь!

— С двух сторон идут. Заперли, гады!

— Рыбу кидай! Не уйдем!

Вокруг заводили моторы, разворачивались кто куда. Заповедные пески наполнились грохотом движков. С обеих сторон в рукав влетели по два катера рыбнадзора, мощные прожектора заметались по воде.

— Глуши моторы!— раскатисто прогремел с катеров мегафон.— Всем на месте!

— Пропала лодка!— отчаянно закричал Борька.— Ах, один черт пропала!—он круто развернулся и рванул из рукава. Катер подался вперед, загораживая проход, навис форштевнем — Степан аж пригнулся. Но Борька успел проскочить и дал гари. Катер повернул следом и без труда стал нагонять. '

Степан сидел, вцепившись обеими руками в борта, вжав голову в плечи. Борька направил лодку в узкую старицу — катер пошел за ним, светя прожектором в спину.

— Держись!— заорал Борька.— Ногами упрись!

Степан в ужасе выставил вперед руки — Борька правил прямо в густые прибрежные кусты. Пронзив заросли, лодка скользнула днищем по закоску и, как с трамплина, пролетев несколько метров, упала в воду.

Катер, огибая закосок, отстал, но, нашарив прожектором вдалеке Борьку, снова кинулся вдогон. Борька еще раз круто свернул, убавил гарь и пошел по мелкой протоке под самым берегом, прикрываясь рукой от хлещущих по лицу прутьев. У борта из черной воды торчали растопыренные

карчи. Катер влетел было в протоку, но тотчас наткнулся на карчу, его развернуло поперек, бросило в берег.

Борька вышел на чистую воду и заглушил мотор. Они посидели в тишине, глядя друг на друга.'

— Ушли,— сказал Борька.— Колчак, видно, пришлый — на карчи поперся,— он вытер лоб пятерней и улыбнулся.— Чо, напугался?

Степан вытащил водку, стал пить большими, гулкими глотками. Отдышался, повел вокруг ошалелым взглядом.

— Напугаешься тут... Думал — все, как ты на берег пошел.

Борька засмеялся.

— Я этот закосок лет пять знаю. С отцом уходили... Главное, движок вовремя поднять, а то винт срежет... Ну, чо, побрели домой? Отлови-лись на сегодня...

Он пристал к берегу не доходя лагеря. Палатки уже видны были за сосняком.

— Вот через лесок пройдешь. Будто из лесу, мол...

Степан допил водку и запустил бутылку в реку.

— 'Тихий час в детском саду... Отдыхают... от

— Тише ты.

— А почему это я вдруг — тише? Кого мне тут бояться?— Степан занес ногу на берег — и рухнул в воду.

— Напился-таки,— Борька принялся его поднимать.— Говорил же — не пьют на реке.

— Это я напился? Только зубы пополоскал. Тихоокеанский флот!

— Ну, скорей, чо ли!— чуть не плакал Борька.— Светат уже. Мне рыбу везти — любой колчак остановит.

— А что мне твои колчаки? У меня вон своих...— Степан, качаясь, пошел к лагерю.

— Ты ложись сразу, чтоб не услыхал кто...

— А ты кто такой, чтоб мне указывать! Пусть слышат! Рабочий человек идет! Я — базис! Ты понял? Я — базис, а они у меня вот здесь,— Степан похлопал себя по шее,— надстройка!

Борька столкнул лодку, отгреб на середину протоки и рванул стартер.

Он передал Юре сеть, спустился за ним в кубрик. Юра против обыкновения был угрюм, глядел в сторону.

— Как поймалось?

— Ничо.— Борька стал рассказывать, возбужденно размахивая руками.— Раз пройти успели — тут колчак и грянул. Знали, должно — с двух, концов на четырех лодках. Ну, мы кто куда. Демидова сразу взяли, видел, Петровича тоже. Один за мной, а я в Гнилой рукав — там под яром-то чисто, сам знаешь, а он в карчах завяз, а я оттуда в Озерную — и гари!.. Сдал уж Михалине,— он вынул деньги, показал гордо.

— Феликс приходил,— сказал вдруг Юра.

— Чего ему?— напрягся Борька.

— Велел шумнуть, когда явишься... Это...— Юра снова отвел глаза.— В специальную школу

б