Техника - молодёжи 1996-02, страница 51

ЗАГАДКИ

ИСТОРИИ

Чудо третье. НА ОЩУПЬ - СКВОЗЬ ЛАБИРИНТ СМЕРТИ

Июнь 1990 года. Железнодорожный

Меньше всего я ожидал узнать что-либо о чудотворной, спасающей корабли иконе в подмосковном городе Железнодорожный, бывшей Обираловке, печально известной по роману Льва Толстого — именно здесь бросилась на рельсы Анна Каренина.

Я собирал материалы к повести «Казус белли» и отправился в Железнодорожный к дочери командира эсминца «Спартак», того самого, что в 1919 году во время набеговой операции на занятый англичанами Таллин выскочил на камни и был захвачен неприятелем вместе с находившимся на борту «первым морским лордом» большевиков Федором Раскольниковым. Командир корабля военмор (бывший лейтенант) Николай Павлинов после суда офицерской чести навсегда остался в столице Эстонии, приискав себе место электромонтера на фанерной фабрике Лютера. Судьба драматичная и отчасти загадочная — в 1940 году, после вступления советских войск в Таллин, Павлинов был арестован и без вести сгинул в лагерях ГУ-ЛАГа.

Рассказывая об отце, Людмила Николаевна Селина (по мужу) упомянула между прочим и о его знакомстве с Шаляпиным, о том, что в 1935 году Федор Иванович, будучи в Таллине проездом из Штеттина в Хельсинки, пригласил бывшего моряка в ресторан и передал ему там несколько икон, в том числе и образ Божьей Матери, который потом всегда висел у него в каби-

— Стоп, стоп, — прервал я собеседницу.— А почему, собственно, он передал иконы безвестному таллинскому электромонтеру?

— Для Шаляпина мой отец вовсе не был безвестным электромонтером,— слегка обиделась Селина,— Федор Иванович знал его как офицера Российского императорского флота, к тому же с неплохим голосом. Папа живо интересовался оперным искусством и сам пел в любительских спектаклях. Его кузина — Валентина Павловна Павлинова — была актрисой Мари-инского театра. Ее изумительное меццо-сопрано приводило в восторг и публику, и Шаляпина, с которым она не раз выступала в «Каменном госте», исполняя партию Лауры. Был еще один Павлинов — тенор частной оперы Зимина... Короче, с Шаляпиным отец встретился, как встречаются старые друзья, тем более на чужбине.

Вот ему-то, выпускнику Морского корпуса, боевому офицеру, Шаляпин и вручил Спасительницу кораблей и моряков — Се-мистрельную из судовой церкви линкора «Императрица Екатерина Великая». Четыре года чудотворный образ хранил скромный домик в таллинском предместье Ным-ме от разных бед и зол, Бывший командир злополучного «Спартака» (ранее «Капитана I ранга Миклухи-Маклая») был человеком глубоко верующим.

А дальше было вот что: 16 сентября 1939 года в Таллин пришла польская подводная лодка «Орел». Спасаясь от ударов превосходящих сил германского флота, польские корабли укрывались в портах нейтральных государств. По международным законам «Орел» и его экипаж подлежали интернированию. Эстонцы тепло встретили польских моряков, видя в них товарищей по общей судьбе — ведь над Эстонией уже нависала тень вторжения. Толпы горожан шли в субботний день, чтобы приветствовать моряков дружественной страны, приободрить их после шока военного поражения. Таллинцы несли им цветы и сладости, пиво и копченых угрей...

(Продолжение. Начало см. в № i за 1996 г.)

Пришел и Павлинов. Немало его однокашников служили в польском флоте. Ему было о чем поговорить с собратьями по оружию. Тем более, что ровно двадцать лет назад у этого же причала стоял тральщик «Китобой» и Павлинов помогал готовить отчаянный побег.

Павлинов же принес полякам и последнюю новость, только что услышанную по радио в сводке утренних новостей: советские дивизии перешли восточные границы Польши и начали движение навстречу германским войскам. Грудзинский, который в связи с госпитализацией Клочковского вступил в командование «Орлом», попросил повторить это сообщение перед офицерами. Те выслушали его в мрачном мол-

мнений: надо уходить в Англию и драться за Польшу там. Никаких интернирований!

Легко сказать — уходить, когда на причале и на палубе топчутся чужие часовые, когда выгружены снаряды, сняты с орудий замки и прицелы, изъяты из штурманской рубки все карты и половина торпед лишена запальных стаканов. Легко сказать — уходить, когда балтийские проливы перекрыты немецкими и шведскими сторожевиками, засыпаны минами, осветительными авиабомбами...

Мысль о побеге из Таллина зародилась в офицерских головах едва ли не сразу, как только на палубу «Орла» вступили эстонские жандармы, а в отсеках стали хозяйничать моряки с подводной лодки «Лембит», доставленные на борт польской субмарины, чтобы разоружить ее и лишить хода. Работы им было немало: эстонские офицеры заявили, что им поручено рассоединить гребные валы с электромоторами и дизелями, демонтировать радиостанцию и гирокомпас, выгрузить артбоезапас, вывинтить взрыватели из торпед, изъять штурманские карты... Поляки охотно принялись «помогать» иностранным коллегам... О том, как они это делали, поведал польский журналист Ежи Пертек в своей книге об «Орле», но об этом чуть позже. А пока важно заметить то, о чем не упомянул Пертек: все колебания и сомнения насчет побега отпали разом у всех членов экипажа, как только они узнали новость, принесенную им русским эмигрантом: Польша в тисках уже двух фронтов — германского и советского. Благоденствовать в тихом Таллине — измена! Надо действовать. И они действовали, «помогая» эстонцам разоружать корабль.

«Результатов этой «помощи»,— пишет Ежи Пертек,— не понадобилось долго ждать. В условленную минуту поручник Пясецкий позвал из кормового отсека на палубу эстонского офицера, помогавшего разряжать торпеды. Как только эстонец вышел, матросы Пшондак и Гелдонь перепилили стальной трос, на котором надо

0 ПЯТИ" КОКБЛЯХ

было вытаскивать торпеды через люк, и таким образом возникла вынужденная пауза в работе. В порту нужного троса не оказалось. Поиски в других местах затягивали выгрузку до вечера. Не забудем, что дело происходило в воскресенье. Поэтому выгрузку кормовых торпед перенесли на понедельник.

И в других отсеках команда тоже саботировала демонтаж агрегатов, но делала это так, чтобы не возбудить подозрений эстонских моряков. Старшина команды радиотелеграфистов боцман* Котецкий, вынужденный разбирать гирокомпас под надзором эстонского радиотехника, трудился довольно споро, а когда эстонец перестал его сторожить, ушел в другой отсек, быстро собрал агрегат и запустил его, чтобы ввести в меридиан к моменту бегства. Эстонскому офицеру, который находился в отсеке и спросил, что это там шумит, он ответил, что включил электромотор дополнительной вентиляции.

Удалось также оттянуть и рассоединение гребных валов, когда хозяин дизельного отсека старший боцман Фотерек категорично заявил эстонцам: «Прежде чем производить демонтаж, необходимо все тщательно вычистить и смазать». Эстонцы не сориентировались и не стали настаивать на ускорении работ. Можно с полной уверенностью сказать, что никто из них не заподозрил команду в замысле побега».

ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА. Капи Грудзинский, воспитанник Львов, го корпуса. 32 года. Невысокий и

ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА. Поручник флота Ah жей Пясецкий. 28 лет. Полная противополс ность Грудзинскому - рослый, уверенный в < бе офицер. Минер. Любимец команды. Кличка Пабло. Единственный, кроме Клочковского, х натый офицер на корабле. Родом из Станислг

юдхорун*

; 1932 ГС

1 Гдынь

Больше всего Грудзинского и Пясецкого беспокоило то, что «Орел» стоит кормой к выходу из портовых ворот. Но эту проблему неожиданно помогли решить сами эстонцы. Чтобы облегчить выгрузку торпед из кормовых аппаратов, буксир развернул подводную лодку носом на выход. Фортуна сама шла навстречу смельчакам. Список ее благодеяний, пожалуй, завершил план гавани с нанесенными на нем мелями и подводными скалами, который принес после обеда на лодку их утренний герольд — престранный таллинский электромонтер. Он передал Пясецкому иконку-пядницу с образом Богоматери, завернутую в самодельную карту..

Образ Божьей Матери, пронзенной семью стрелами, был хорошо знаком полякам. Ведь этот сюжет перешел в православную иконопись из католической графики. Во всяком случае, оставшийся за тяжело заболевшего и переправленного в

* Здесь — унтер-офицерский чин, а не долж-

Т Е X Н И К А - М О Л О Д Е Ж И 2' 9 6