Костёр 1990-04, страница 19

О проблемах, поднятых в письмах

юнкоров «Барабана»,

размышляют ректор ленинградской

Духовной Академии и Семинарии профессор протоиерей Владимир СОРОКИН

Вряд ли московский мальчик Боря Волков знаком с Библией, но своими словами «милосердие, доброта — они в человеке от рождения» — он выразил одну из главных ее мыслей: человек рождается добрым. Каждому, кто появляется на свет, дан этот божий дар —

доЬрота. Каждому! Но отчего же тогда так много злых и жестоких людей, черствых и равнодушных? Да оттого, что потеряли они этот дар, как теряют сумку, кошелек, ключи... А потеряли потому, что никто не помог им его сохранить. Любому человеку, а в особенности юному, обязательно нужно помочь этот дар в себе обнаружить, чтобы мог он его бережно нести через всю жизнь. В

этом — одна из главных задач церкви.

Вспомните, кто и когда вас

t

хвалил в последний раз не за хорошую оценку, не за сколько-то килограммов собранной макулатуры, а за то, что навестили больного, или приютили

бездомного щенка, или дали почитать приятелю книгу, которой особенно дорожите?

Думаете, не стоят похвалы эти мелкие поступки? Стоят. Ведь из них, словно из зернышек, складывается понятие добра. Люди верующие знают: добро никогда не останется незамеченным, его никогда не поздно совершать. Но, как правильно пишет Боря, «если человек ничего такого хорошего долго не делал, ему трудно сделать первый шаг». И вправду трудно, если нет рядом с ним людей, для которых добрые, нравственные поступки естественны, как дыхание. Если человек привык чистить зубы, он делает это просто, почти автоматически, это для него не событие, не новость. Так вокруг него поступают все. Он знает, что это правильно. Вот и добрые поступки легко совершать, когда привычка творить благо прочно войдет в каждый день жизни.

Творить благо... Подумайте над этими словами. Я уверен, вы правильно поймете их смысл, хотя слово «благотворительность» и отсутствует в энциклопедии... Не только слово, увы, само это понятие на долгие годы ушло из нашего общества и лишь сейчас робко пока входит снова в нашу жизнь.

Но как быть, если человек хочет делать дофро, если у него ранимая душа и тонкие чувства, а рядом с ним — бесчувственная толпа, как в классе, где учится ленинградец Илья? Что может один против стихии, против толпы?

14