Костёр 1991-02, страница 5

ры; и сегодня вечером не бал и не мазурка: там, на Садовой, в шикарном, строенном Растрелли доме — пулеметы. Левые эсеры внутри Пажеского корпуса, красные в Гостином дворе. Что-то между ними происходит...

В общем, есть хочется пятнадцатилетнему дворянину Мише Вальбергу. Лег крестиком, руки-ноги раскинув, на скамейку у Казанского неудобно, калачиком свернулся — хорошо. Да уснул разве? Дитя, в сущности... Хотел есть.

Иван Михайлович Вальберг подавал прошение Николаю II в 1916 году: «Всемилостивейший Государь, сын мой Михаил, коего Ваше Императорское Величество удостоил воспринять от святой купели, достиг уже возраста, требующего окончательного воспитания. Благоволите, Всемилостивейший Государь, поместить его в Пажеский корпус и через то удостоить служить при священной особе Вашей тому, который с колыбели приучен благоволить перед оной». Николай собственноручно отметил фамилию Вальберга.

Высшей педагогической инстанцией был во все времена император. Он исключал и назначал. Однажды Государь осчастливил посещением своим Пажеский: в корпусе ставилась доска, выставлялись имена отличившихся пажей (на одной стороне) и погрешивших (на другой стороне): «Будьте уверены, что и впредь ваших имен не забуду», — молвил одним; пожурив других, брал губку, стирал имена: «Всю вашу вину беру на себя, но помните же, что уже теперь я за вас отвечаю и не выдайте меня...»

Паж Михаил Вальберг не смел присягать Временному — только Государю.

...Но наступило утро. И хотелось есть. И все было вверх дном. Утром он встретил полного георгиевского кавалера П. Н. Ежова, вот только что ставшего революционным штабистом, и тот отвел юного дворянина в штаб. И там дали карточки, и на карточки — еду. Мать упала в обморок, узнав, что Миша теперь — красноармеец. Но вспомнили слова умирающего отца-офицера: «Михаил, останешься здесь, эмиграцию я тебе запрещаю...»

М. И. Вальберг жив и живет в Ленинграде. Жив после 17 лет Колымы. Дом, где родился и крещен, в центре Петербурга, нынче у «Лен-энерго»..» А в Суворовском училище нынешние русские мальчики со всякими-разными фамилиями такие же красивые и сильные, как и всегда...

Н. КЛЕПИКОВА Рисунки А. Кожухова

ВОЗВРАЩЕНИЕ МАКСИМА

БАЛЛАДА О ПЕСНЕ

Валерий ШУМИЛИН

Песня с экрана в тридцатых сошла, и подхватила, запела душа: «Где эта улица, где этот дом?» — как наваждение в тридцать седьмом. Черные вороны с шумом спешат. Тьма ошарашила, шины шуршат. Голос скрипучий во мраке ночном:

— Вот эта улица, вот этот дом! «Кавалер барышню хочет украсть...» Прерван роман — позаботилась власть. Песню толкнули в холодный вагон: «Где эта барышня, что я влюблен?»

«Крутится-вертится...» Жизнь или шар? Чем и кому паренек помешал, чтобы на долгие годы ему кануть во тьму,

в никуда,

в Колыму?

Скольких друзей потерял, схоронил. Песню, однако, в душе сохранил. •

В карцере пел, как в мешке ледяном: «Где эта улица, где этот дом?» Крутятся-вертятся годы и мы. В Питер вернулся старик с Колымы:

— Здравствуй, Нева! Сколько лет, сколько зим! Женщина вдруг окликает: «Максим!» Впалые щеки, седая коса. Свет потаенный, былая краса. Поздняя встреча. Не песня, а стон: «Вот эта барышня, что я влюблен».

!

Рисунки Н. Саутина