Костёр 1991-10, страница 17

ТРШНЫИ выбор

Дело было в кабинете академика Пятитомова.

— Вам кофе или чай? — спросила Анна Федоровна у профессора Синицына.

Геннадий Анатольевич глубоко задумался:

— Не могу сделать выбор.

— Было б из чего выбирать,— усмехнулся академик,— выпей и того, и другого.

В это время в кабинет ворвался всклокоченный пятито-мовский внук:

Ура! Поставили на учет! Кого? — испуганно спросила Анна Федоровна.

Нас! Клуб друзей журнала «Костер»! Новое неформальное объединение!

— А старое как называлось? — спросил профессор Синицын.— Пожалуй, я все-та-ки выпью кофе.

— У нас старых нет,— гордо ответил юный неформал.— У нас все новые: «Любители бездомных кошек», «Новый этнос», «Незабудка», одних народных фронтов штук шесть. И еще мы — зеленые.

— Зеленые? — переспросил профессор Синицын. кто — крокодилы, что ли?

Наоборот! Зеленые охраняют крокодилов и вообще всю природу.

— Замечательное дело,— сказал Пятитомов,— а вот я только что вернулся с заседания Академии Наук, там ничего про это не слышно.

— А я с Гималаев. Там тоже все тихо,— добавил Синицын.

— И про объединение «Друзья снежного человека» на Гималаях ничего не знают? — потрясенно спросил зеленый друг «Костра».— А вот я в это общество тоже вступил.

Я думаю, снежному человеку это будет приятно,— промолвил профессор и обратился к Пятитомову.— Негоже нам от молодых отставать, негоже. Есть еще порох в пороховницах! Вот прямо сейчас и организуем свое неформальное общество.— Усы Синицына браво распушились.

А кого объединять-то будем? — уточнил Пятитомов.

хотелось

Я думаю, что в первую очередь — друзей Синицына. Моих друзей.

— И моих,— поддержал его академик,— друзей Пятитомова.

— Общество друзей Сини-цина и Пятитомова! — восхищенно крикнул внук.— Сокращенно — «СП». Это аббревиатура, сокращение по первым буквам.— И постучал ложечкой по стакану: — Предлагаю приступить к выборам секретаря

«СП».

Академик Пятитомов мечтательно вздохнул:

Давным-давно мне восстановить исторические традиции. Кажется, моя мечта может сегодня сбыться. Проверим на деле, как лучше и удобней проводить выборы. Разумеется, начать надо с самого давнего времени. С первобытнообщинного строя.

Лицо академика внезапно исказилось, нижняя челюсть выдвинулась вперед, борода вздыбилась, из горла вырвалось рычание, и он неожиданно толкнул профессора Синицына в грудь.

Быстро подхватив игру, Геннадий Анатольевич вскочил на задние конечности, грозно поднял над головой сахарницу, словно говоря: «Вождь — я»!

Умирая от смеха, зеленый друг «Костра» и снежного человека плюхнулся на диван.

— А чернильница твоя где? — строго спросил у внука Пятитомов, вновь превратившийся в степенного академика.

— Какая чернильница? — удивился внук.

— Чернильница — знак достоинства и власти человека Ди

вана,— пояснил профессор Синицын.— Проще говоря — знак вазира.

Ничего не проще! Зачем это вашему вазиру понадобился наш диван и дедушкина чернильница?

— Не о вашем диване речь,— успокоил юного Пятитомова профессор.— В государстве Саманидов, существовавшем на территории Средней Азии в X веке, Диванами назывались своего рода министерства:-Диван казначея, Диван начальника войска, Диван начальника почты... А самым главным был Диван Вазира — премьер-министра. Ну, а чернильница символ власти: возьмет вазир перо, обмакнет в чернильницу — и уже головы претендентов на Диван летят с плеч долой под острием ятагана.

— Ага! — взволновался новоявленный вазир, бросился к письменному столу, схватил старинную пятитомовскую чернильницу и стал озираться в поисках претендента, пера и ятагана.

— Ахти мне! — Анна Федоровна, ума посходили! на кухню.

Теперь, наконец, мы можем перейти к демократической процедуре,— констатировал академик, чудом избежавший гибели в государстве Саманидов.

— К какой еще такой — демократической? — обиделся внук, предчувствуя, что его правление.подходит к концу.

— К новгородскому вече. Дело в том, что на площадь, где проходили эти собрания с X по XV век, женщины не допускались. Раньше нам мешала Анна Федоровна, а теперь для демократии нет никаких помех.

запричитала — совсем с И бросилась

12