Костёр 1991-12, страница 20

кому не принадлежат. Их никто не хочет иметь. Я — одна из них. Меня зовут Шальная Тень.

— Ах так,— сказала фрейлейн Офелия,— но разве это не печально, ни к кому не относиться, никому не принадлежать?

— Очень печально,— заверила тень и вздохнула,— но что же делать?

— Хочешь остаться при мне? — спросила фрейлейн Офелия.— У меня тоже нет никого.

Охотно,— отвечала тень,— это было бы чудесно. Но тогда я должна к вам прирасти, а вы ведь уже имеете собственную тень.

— Вы уживетесь вместе,— сказала фрейлейн Офелия.

Ее собственная тень кивнула в знак согласия.

С тех пор фрейлейн Офелия стала иметь две тени. Это замечали лишь немногие люди. Однако они удивлялись и находили это несколько странным. Фрейлейн Офелия не хотела стать предметом пересудов, поэтому она по необходимости просила одну из двух теней днем делаться совсем маленькой и прятаться в сумочку. Каждая тень занимала свое место.

Однажды фрейлейн Офелия сидела в церкви и беседовала с Богом, надеясь, что он, несмотря на ее тихий голос, все же услышит ее (в чем она вовсе не была уверена). Тут она вдруг заметила тень на белой стене, которая казалась очень исхудалой. Тень просяще протягивала руку.

— Ты тоже тень, которая никому не принадлежит? — спросила фрейлейн Офелия.

— 'Да,— сказала тень,— но среди нас прошел слух, что имеется некто, кто может принять нас. Не вы ли это?

К. Thienemann Verlag Stuttgart-Wien 1988

— Я уже имею две,— отвечала фрейлейн.

— Ну что изменится, если у вас прибавится еще одна,— взмолилась тень.— Не могли бы вы принять и меня? Так печально и одиноко не принадлежать никому.

— Ладно, а как тебя зовут? — дружелюбно спросила старая фрейлейн.

— Мое имя — Боязнь Темноты,— прошептала тень.

— Иди же сюда,— позвала фрейлейн Офелия.

Таким образом, она стала обладательницей трех

теней. С тех пор к ней почти ежедневно приходили новые тени, не имеющие хозяев (а таких много на свете).

Четвертую звали Одинокий Домовой.

Пятую — Хворая Ночь.

Шестую — Никогда.

А седьмую — Тяжесть Пустоты.

Старая фрейлейн была бедной, но, к счастью, многочисленные тени не нуждались в еде, одежде и тепле. Только иной раз маленькая комната казалась темной от множества теней, получивших здесь пристанище и не нужных больше ни

кому на свете. Даже в глубине души у фрейлейн Офелии никогда не возникало и мысли прогнать их. А приходило-то их все больше и больше.

Самое неприятное заключалось в том, что они порой начинали ссориться. Они спорили за лучшее место, часто шалили,- а иной раз случались и настоящие потасовки. В такие ночи маленькая старая фрейлейн Офелия не могла заснуть. Она лежала в кровати с открытыми глазами и пыталась утихомирить их своим тихим голосом. Но это мало помогало.

Фрейлейн Офелия не выносила никаких ссор, кроме, разве что, разыгранных в театре высоким поэтическим слогом. Но это было нечто другое. И вот однажды ей пришла в голову хорошая идея.

— Послушайте-ка,— сказала она,— если вы хотите остаться при мне, придется вам кое-чему научиться.

Тени перестали ссориться и затихли в ожидании по углам комнатки. Тогда^она произнесла высоким поэтическим слогом известные стихи, которые все знали наизусть. Она снова очень медленно продекламировала некоторые фрагменты и предложила их повторить. Тени очень старались и оказались весьма понятливыми. Они выучили все великие комедии и трагедии мира одну за другой.

Разумеется, жизнь пошла совсем иначе, чем прежде. Ведь тени могут изобразить все, что захотят, выглядеть карликом или великаном, человеком или птицей, деревом или столом. Частенько всю ночь напролет они играли перед фрейлейн Офелией чудеснейшие спектакли. А она шепотом подсказывала им слова, чтобы они не запинались. Но днем тени, конечно, кроме ее собственной, прятались в сумочке. Да, тени могут, если захотят, сделаться невероятно маленькими.

Итак, люди не могли видеть многочисленные тени фрейлейн Офелии, но, тем не менее, они заме

15

Ш