Костёр 2004-03, страница 8

Мне надо «на минуточку», — сказал я.

Но на плечо мне легла железная рука.

— Ни в коем случае! Тебе даже нельзя поднимать голову! Готовьте больного к операции. А для начала сделайте ему сорок уколов.

— Что?! — ужаснулся первый. — Сколько?

Сорок! Операцию будем делать без наркоза. Мальчик креп-

Юрий Матвеевич, — прошептал Вовка. — У меня шов зарос...

Врач уставился на Вовкин живот.

— Не может быть!

Он выбежал из палаты.

Вовка спустился с кровати.

— Не болит... и так... и так!!!

Он сгибался, чуть подпрыгивал и тут же замирал, проверяя ощущения.

— Может, на день рождения успею. Вот будет маме подарочек. Нет, не успею... У нас только утром выписывают...

Он умоляюще посмотрел на меня.

— Дай твою одежду... Я только маму поздравлю и вернусь... Каких-нибудь полчаса...

Я понимал Вовку, я бы сам так поступил.

Вовка быстро переоделся в мою одежду, а я забрался под одеяло. Никто не обратил на нас никакого внимания...

В Вовкиной постели пахло лекарствами. Я стал тихонечко засыпать...

Ну? Где этот герой?

Первый врач стоял рядом со вторым. Второй был намного старше, уверенней и суровей. Даже когда шутил. Из-под белой шапочки выбивались седые пряди...

Первый врач откинул одеяло...

— Вот... обратите внимание на шов...

Второй прошелся быстрыми пальцами по животу, будто играл на пианино.

Никакого шва не вижу... Первый ахнул:

Совсем исчез... Просто чудо!

Седой взглянул мне прямо в глаза. Так даже бабушка никогда не смотрела. Все во мне задрожало.

кий, выдержит. Разрежем — посмотрим на это чудо природы. Отчего зарос, почему?

Не надо готовить к операции, — сказал я. — Это не у меня шов зарос, а у Вовки...

— Видите, Юрий Матвеевич... А вы говорите: чудо... Чудеса, дорогой мой, бывают только в кино... Но вот если вы не найдете того, оперированного... Вас действительно спасет только чудо...

Папа был страшен в гневе: я стоял перед ним в больничном халате и тапочках. Он не знал, какого труда мне стоило выбраться из больницы.

...Что за вид? Где твоя одежда? Где ботинки, которые я с таким трудом доставал?.. Иди... И без ботинок не возвращайся...

В коридоре курила Марьяна. Все деньги она тратила на кофе и дорогие папиросы. Она погладила меня по голове. Руки ее дрожали. Она погрозила в сторону наших дверей: «Ненавижу!»

Я позвонил из автоматной будки Вовке. В трубке слышались музыка, смех...

— ...мать, знаешь, как обрадовалась?! — ликовал Вовка.

Я еле уговорил его выйти. Он никак не хотел «бросать мать в столь радостный для нее день».

В углу за сараем я переодевался в свою одежду.

— Меня гости

Быстрей,

торопил Вовка.

ждут.

В следующий раз ни за что не приду. Будь у тебя хоть паралич!

— Очень надо, — сказал Вовка. — Я ему одежду принес, и я же еще виноват. Я ушел не оборачиваясь.

Через двор бежал управдом, за ним гнались ребята. Управдом в высоко поднятой руке держал мяч. Хлопнула дверь подъезда: главное для управдома — побыстрее добраться в квартиру. За шилом. Я не выдержал и присоединился к ребятам.

Управдом подбрасывал мяч, подкручивал, вертел на пальце.