Пионер 1955-03, страница 59

Пионер 1955-03, страница 59

Она подбежала ко мне, сияя глазами, обняла, и я сразу же гопомнила тот вечер, когда Лёля была у нас, и мне показалось, что мы с ней расстались только вчера.

— Ну, а сейчас,— сказала Клавдичка Лёле,— ты покажи Саше свою комнату, расскажи, как ;::ивёшь и учишься, а я пойду

— Пойдём, я тебе всё, всё покажу! — Лёля крепко схватила меня за руку и потянула за собой.

Так, взявшись за руки, ми взбежали вверх по лестнице и остановились на пороге большой прекрасной залы. Стройные её окна закруглялись вверху, и между ними в голубоватой глубине зеркал отражались блестяще натёртый паркет и кресла в белых чехлах. По такому полу, наверно, нужно было ходить тихонько; я вспомнила мамино напутствие.

Но Лёля, сделав несколько шагов, раскатилась по паркету, как я сама каталась на льду, и в зеркале сейчас же отразилась её задорная и лёгкая фигурка. Она подбежала к большому роялю, подпрыгнув, села на круглый стул около него, открыла крышку— матово блеснул ряд белых и чёрных клавиш,— победоносно взглянула на меня и заиграла. Я узнала музыку: это была мазурка, только отец как-то по-другому играл её на скрипке. Маленькие крепкие руки с чистенькими пальцами то разбегались друг от друга, то снова сближались...

— Правда, хорошо? — Не доиграв до кон-

ца мазурку, Лёля повернулась на стуле так,

что сделала полный оборот, и остановилась,

ухватившись рукой за рс

1яль.— Мой учитель

говорит, что ни одна ег

минает так легко, как :

музыкальная память. Я

и по нотам могу

играть.

Она соскочила со стул

жерке тетрадку нот и I

Теперь она играла чт

о-то такое весёлое,

радостное, что под эту музыку хотелось тан

цевать, да так, чтобы подниматься, подни-

ь куда-то. Как мне

захотелось играть так и

— Ты что задума

лась? — засмеялась

Лёля, шаловливо проведя пальцем по

всем клавишам подряд. -

- 1ебе надоело слу-

ШЬ'Нет, нет... — Ну, всё равно. Пойдём в мою комнату. Мы прошли через гостиную, застеленную голубовато-серым ковром, в кабинет, где

ШЬ'Нет, нет... — Ну, всё равно. Пойдём в мою комнату. Мы прошли через гостиную, застеленную голубовато-серым ковром, в кабинет, где

на большом письме

нном столе стояли брон-

зовые подсвечники

с белыми, ещё не обго-

ревшими свечами и

большой бронзовый ка

бан с острыми- кльп

юсь, всг-вот кинется на

стоящего перед ни»

а бронзового охотника.

Напротив стола вис

:ел большой портрет мо-

лодой прелестной

л-сь, что это Лёля,

и я невольно обернулась

— Это дядин кабинет,—. сказала Лёля.— Тебе нравится здесь? А это моя мама. Правда, я на неё похожа?

То же смелое и беспечное выражение, как и у Лёли, было в глазах её матери, те же красивые улыбающиеся губы. Я кивнула головой.

Почему-то мне было не очень удобно в незнакомых мне прекрасных холодноватых комнатах, но Лёля двигалась среди всего этого великолепия так свободно, будто много лет жила здесь. Только когда в кабинет вместе с Клавдичкой вошла высокая нарядная женщина, которую Лёля назвала тётей Соней, я заметила, что весёлое выражение исчезло с лица Лёли, и она, только дав мне поздороваться с тёткой, быстро шепнула: «Пойдём!» — и потащила меня в свою ком-

Лёля жила здесь вместе с маленьким Ви-ташкой и его няней, и было видно, что Ви-ташка сильно привязался к ней. Он всё время подбегал к нам и показывал игрушки. Мы стали строить ему дворцы из кубиков, возить перед ним длинный поезд... Но скоро это нам надоело.

У окна стоял большой аквариум, он был гораздо больше и красивее тех, что я видела на Трубной. Из белого, чистого песочка на дне его поднимался целый лес необыкновенных растений с прозрачными листьями, и между ними проплывали рыбки. Рыбки были самые разные, и я долго рассматривала их, поднявшись на носочки.

— Какие у тебя башмаки некрасивые,— сказала Лёля.

Я почему-то посмотрела не на свои, а на лёлины ноги,— она была обута в маленькие жёлтые туфельки. Мои башмаки по сравнению с ними были грубыми и тяжёлыми, но мне не хотелось признать это. Я вспомнила, как Лёля в свой приезд сидела у нас на сундуке и болтала ногами.

— Ты была у нас тоже в таких же башмаках,— возразила я.

— Ну? Правда? —Она нахмурилась.— Не помню...— У неё был такой тон, будто она рассердилась на меня за что-то.

53