Пионер 1955-03, страница 60

В углу на маленьких диванчиках я увидела две большие куклы и подошла к ним; одна была немного потрёпанная, как моя Марфуша, другая — новая, с льняными волосами, очень красивая. Я взяла её в руки,

— Это мои куклы,— небрежно бросила Лёля.— Хочешь, я тебе подарю эту?

— Нет, мне не надо, мы лучше тут поиграем,— ответила я с неосознанным чувством обиды,— Мне она не нужна,— И я посадила куклу на место. Сама Лёля с её живым личиком словно вдруг отодвинулась от меня. Что-то нас разделило.

— В куклы скучно играть,— сказала Лёля, и я угадала в ней чувство противоре-

— Ну, не хочешь — и не надо,— ответила я холодно.

Лёля, видимо, заметила перемену во мне и снова стала так доверчиво весела, что лёгкая тень, возникшая между нами, быстро исчезла. Мы очень дружно играли с ней в куклы до тех пор, пока не пришла тётя Сопя п стала смотреть, как мы ходим в гости друг к другу и водим наших детей. Вся наша игра сразу разладилась. Удивительно было то, что эта красивая молодая женщина совсем не умела разговаривать с такими девочками, как мы с Лёлей. Казалось, произнося слова и фразы, она думает совершенно о другом. Она говорила: «Как вы интересно играете», — а я видела, что ей совсем неинтересно. Она смотрела на меня, и мне почему-то делалось неудобно и хотелось, дёрнув плечом, освободиться от её взгляда.

Вдруг за розовым Виташкой. возвратившимся с гулянья, в дверь комнаты вбежала маленькая белая собачка и, увидев меня, звонко залаяла. У собачки были красные, слезящиеся глаза и злое выражение морды.

— Какая противная собака! — сказала я.

— Тебя, наверно, дома учили так говорить в гостях? — презрительно сжав губы, спросила тётка.

— Нет, лома меня так не учили...

— Ну. значит, ты на улице выучилась говорить так?

Я не думала, что. выразив свою мысль, я сказала плохое, но смутно поняла, что нарушила мамин наказ, как держать себя в гостях. Вот я не залезала с ногами в кресло, не бегала «как угорелая», не раскатывалась по скользкому паркету, но словами о собаке я, видимо, нарушила какой-то порядок, принятый в этой семье. И поняла, что словами

отца. Мне стало не по' себе. К счастью, нас скоро позвали обедать.

Лёлин дядя уже был в столовой, когда

— Здравствуй, девочка моя.— сказал он подбежавшей к нему Лёле, и в голосе его я услышала нежность и любовь к ней.

Этот высокий человек с большим лбом п усталым взглядом, с узкой белой рукой, которая опустилась на мои волосы и погладила их, был глубоко равнодушен к прекрасному убранству стола и всей большой столовой. Я подумала, что всё это он видит каждый день и всё ему надоело. Ему как будто было скучно среди окружающих его в этом доме людей — всех, кроме Лёлн. И все при нём, даже тётя Соня, стеснялись чего-то. Смутное чувство, что не так уж приятно быть богатым человеком, рождалось во мне.

— Какая прекрасная зима в этом году! — сказал он, садясь за стол напротив Клавдич-ки п вынимая из серебряного кольца блестяще белую салфетку.— Люблю Москву зимой.

Он взглянул на Клавдичку с едва уловимым выражением превосходства, как будто если он любил Москву зимой, так это было только ему свойственное превосходное ка-

— Я тоже люблю Москву зимой,—ответила Клавдичка с каким-то внутренним смыслом, который угадывался по выразительной её улыбке.

— И вам не мешают происходящие события? — В голосе его уже ясно прозвучала

54