Пионер 1955-10, страница 44

— А сколько папан дал тебе денег на дорогу? — справился Яков.

— Пятьдесят копеек,—ответил старший

— Маловато,— протянул Яков.— Братцы, я согласен: ехать, так ехать, вылезать, так

— Вылезем? — спросил Иван.

— Едем! — решил Степан.

Вдруг опять раздался звон колокола, на этот раз не такой долгий.

— Машина сейчас пойдёт, — сказал спокойно портной во вдруг наставшей ти-

Пассажиры принялись креститься и шептать молитвы. Не крестился только портной. Старик успел ещё раз крикнуть:

— Позвать жандара!

На воле забегали. Кто-то кого-то звал. Раздался переливчатый свисток. Машина тоненько, но звонко откликнулась. Второй свисток, и машина залилась весёлым криком. Затем где-то впереди медные трубы запели — одна, другая дальше, третья ещё дальше. Машина зашипела, грозно охнула, вагон вздрогнул, дёрнулся и покатился. Все взоры обратились на волю. Окно вокзала проплыло назад, за ним второе... На стыке стукнул скат. Мелькнуло последнее окно; на тёмной стене Степан увидел: огромными буквами — прочитаешь и за сто сажен — написано объявление. Он вслух читал склад

— Жени, са 42 запятая, ря, мо, нем, уров, над. Москва!

Надпись оборвалась, кончилась стена вокзала, мелькнул на конце платформы рослый жандарм в кивере с султаном из петушиных перьев.

— «Москва над уровнем моря 42 и одна десятая сажени!» — вслух повторил Степан в обратном порядке прочитанную на стене надпись.

Поезд ускорял ход. Толчки участились, вагон подпрыгивал на стыках рельс. Стёкла в окнах дребезжали. Что-то под полом то визжало, то щёлкало.

— Что же вы теперь, бедные, делать-то будете? Куда шкилет-то денете? Куда сам-то ваш гувернант подевался? — на весь вагон, всплескивая руками, выкрикивала соседка Макаровых, старушонка-салопница.

— Вот гусь лапчатый: убил человека, кости кинул, а сам тюлюля! — откликнулся

— Позвать в Клину жандара! — повторил своё старик.

— Заладил: жандара, жандара! Надо тебе жандара — и зови.

— И позову!

— Убивать людей — за это не хвалят!

— А что ты ему, жандару, скажешь?

— Мы знаем, что сказать. Тоже! Тычет в правила пальцем. То воспрещается, другое воспрещается, а мертвяков по чугунке возить разрешается?

— А им можно! — почему-то торжествуя, выкрикнула салопница.— Им всё можно!

— Кому это — «им»?

— А им — научным господам! Конину едят! Покойников потрошат. Во рту щётками — истинный бог, не вру, сама видела — кажное утро рот вычищают.

— Хо-хо!

— Вот оно что, научный господин,— крикнул портной,— а вы — обормот, проку-

— Шантрапа! Ты тоже!

— Гувернатор! А он вот кто — личность!

Гам опять был готов разразиться с новой

силой, но тут дверь со стуком распахнулась, и в вагон влетел с чайником в руке сам «научный господин».

— Ффу! — отдувался он, прижимаясь к затворённой двери.

— Что, али поезд догонял бегом? — сочувственно спросил портной.

— Вроде того...

— Догнал-таки? Ишь ты, прыткий. А мы без тебя соскучились.

Портной обратился к пригожей спутнице

— А ты, красавица, плакала! Вот он самолично! Любуйся!

«Научный господин» взглянул на соседку старика; она, блеснув глазами, ему улыбнулась...

Общее мнение изменилось в пользу «научного господина», все явно ему обрадовались. Даже старик ворчал:

— Раз вы научный господин и вам дети поручены, вы не должны отлучаться. А вы на детей шкелет покинули!

Больше всех возвращению «научного господина» обрадовались Макаровы. Даже Иван приветствовал его гайдамацким «гей-гей!». Яков подбежал к нему, выхватил у него из рук чайник.

Степан спросил:

— Вы в самом деле догоняли поезд?

— Да, пробежался немного. Это пустяки. Вскочил в вагон первого класса. Успокоил Осипа Фёдоровича. Рассказал, как мы устроились. Он доволен, я тоже, а вы? Будем пить чай.— Тронув рукой чайник: — Ага, не

41