Пионер 1956-04, страница 39

На узких улицах старинного городка она ни на минуту не забывала, что с зонтиком надо обращаться осторожно, чтобы его не вывернуло ветром. Было приятно, что дождь льёт и льёт и что день проходит интересно.

После полудня её совсем затормошили на экзамене, и время пролетело незаметно. Никакого удивления по поводу того, что она принята, Генриетта не испытала. Но когда она увидела, что её фамилия стоит в списке выдержавших экзамен на первом месте, всё её существо наполнилось блаженством. Это было как раз то, о чём она страстно мечтала два года. Ведь если бы ие эти дополнительные курсы, родители не согласились бы продолжать работать на неё, приносить себя в жертву. А теперь она сможет ходить на курсы. Значит, когда-нибудь и она станет учительницей! Какое счастье! Всю жизнь она будет иметь дело с книгами. Может быть, даже совершит путешествие во время каникул. Даже не одно. И отец сможет тогда отдохнуть на старости лет, и её удача доставит родителям маленькое удовлетворение.

У переезда, где шлагбаум отделял пригород от полей и огородов, она вдруг заметила, что дождь перестал, что солнце уже склоняется к горизонту. Ветер переменился, и вдруг наступила чудесная погода.

Всё блестело в мире, омытом дождём. Зеленела хорошо промытая трава по обочинам дороги, и нивы были полны васильков и маков. Буря не пригнула к земле ещё лёгкие колосья. Вдоль железной дороги на телеграфных проводах сидели птицы и с весёлым щебетом чистили клювами мокрые пёрышки.

В вишнёвых садах сломанные ветки, отя-гощённые спелыми ягодами, можно было достать рукой. А немного дальше, на огородах, огородники уже снова надели широкополые соломенные шляпы и женщины в белых чеп

чиках весело переговаривались среди сучковатых хворостин, на которых повис горох.

На каменной ограде кладбища черепица казалась теперь краснее, чем обычно. Зелёные и синие ставни домов словно были покрашены заново.

Девочка быстро поднималась по главной улице деревни. Вот уже показался за поворотом знакомый дом с облезлой штукатуркой, наполовину развалившийся курятник у старой конюшни. Однако розовый куст был в полном цвету, и по другую сторону ворот виноградная лоза блестела мокрыми листами.

Генриетта вошла в дом. Матери на кухне не было. Слышно было, как она хлопотала наверху. Склонившись через перила лестницы, она крикнула девочке охрипшим от волнения голосом:

— Ну как, всё в порядке?

— Всё в порядке, мама! '

Мать спустилась вниз, но не заметила порывистого движения, с которым девочка хотела броситься к ней, чтобы поделиться своей радостью. Мать что-то искала вокруг озабоченными, хмурыми глазами: на стульях, во всех углах, даже на каменной плите.

-— Куда же ты его засунула? — наконец крикнула она.

Только тогда Генриетта поняла, что мать была озабочена не результатами экзамена. Она думала только об одном: где драгоценный зонтик?.. И в самом деле, где же она его оставила? Наверное, забыла в школе!

В одно мгновение девочка почувствовала себя сброшенной с облаков в суровую действительность, в свою скудную жизнь. Не говоря ни слова, она бросилась вон из дома, убежала в сарай, в самый его тёмный угол, и, упав лицом в кучу травы, только что накошенной для кроликов, дала волю слезам.

Перевёл с французского А. Ладинский.