Пионер 1956-04, страница 57

что приходится прятать глаза за темными очками. Он ненавидел их детей за то, что они играли в шумные игры, и ему то и дело приходилось отгибать назад уши. Он ненавидел всех жителей феди-ной улицы за то, что у них всё было наоборот и даже великое слово «злой» они произносили так, как будто это не хорошо, а плохо.

Главное же, что терзало Абракадабра,— он должен был днём бодрствовать и ходить вверх головой. Конечно, он не выдержал бы такого страшного мучения, если бы не крюк, тот самый удобный, уютный крюк, на котором сейчас отдыхал посланник короля.

Повисев немного, волшебники перевернулись. Большой Ушан сухо сказал:

— Не теряйте времени!

— Успею,— сказал Абракадабр.— Ещё целых пятьдесят минут кисть будет у мальчика.

— Пятьдесят! — вскричал Большой Ушан.— Пока вы мне это сказали, осталось сорок девять! А пока я вам ответил, осталось сорок восемь!

— Вы не так считаете,— сказал Абракадабр.— Во сне ведь время считают иначе. Во сне можно в одну секунду прожить целую жизнь.

Натягивая на руку серую перчатку, Большой Ушан насмешливо улыбнулся:

— Вы думаете, мы снимся? У меня совсем другая точка зрения.

Сказав это, он сбежал вниз по лестнице, сел в

машину и захлопнул дверцу-

Его машина была точно такого же цвета, как и он сам. На сером радиаторе была укреплена головой вниз серая летучая мышь из стали. Сбоку развевался флажок королевства и на нём герб: два маленьких, совершенно чёрных сердца, а между ними головой вверх — головой вниз дама пик. Король Вампир XVI, как и все волшебники, был суеверен и любил раскладывать пасьянсы, вот почему у него был такой герб.

Проводив Большого Ушана, Абракадабр торопливо повесил на двери мастерской табличку «Закрыто на обед», сунул кота в карман, надел тёмные очки, взял костыли и, прикинувшись инвалидом, вышел. Отчаянно хромая, он направился прямо к фединому дому.

под ноги Варфоломею, как произошло новое событие. Ах, эти новые события! Как они меняют в жизни всё то, что шло гладко, тихо, спокойно и никому не мешало! На этот раз событием оказался Тузик, выскочивший из подворотни.

Несмотря на заурядную внешность, Тузик обладал храбростью овчарки, хитростью таксы, быстротою борзой, чутьём легавой, мёртвой хваткой бульдога и добрым __ сердцем дворняжки. Он и был обыкновенной дворняжкой. И ещё одним замечательным свойством обладал Тузик: он издалека отличал хорошего человека от плохого, и если уж лаял на кого-нибудь, можно было поспорить на порцию мороженого: этот человек задумал нехорошее дело.

Увидав Тузика, кот выгнул спину и зашипел, как сковорода. Это могло нагнать страх на кого угодно. Однако Тузик не испугался. С лаем он бросился на кота. '

Кот Василий был волшебным котом, и ему, конечно, ничего не стоило бы надавать собаке таких острых пощёчин, что она с визгом удрала бы в подворотню. Однако дело происходило на улице, где, как известно, неблагоразумно обнаруживать свою принадлежность к волшебному ммру. Вот почему кот помчался от собаки, доаермммсь целиком быстроте своих ног. И мы можем вас заверить, он поступил правильно. Тузик был псом, который не побоялся бы и самого чёрта, если вы тот неожиданно выскочил из водосточной трубы.

Спасаясь от Тузика, чёрный Вас* три раза обежал вокруг Абракадабра и прыгнул ему » карман. А Тузик, покосившись на костыли инвалида, что-то проворчал про себя и удалился.

Подумать только! Кот перебежал дорогу самому Абракадабру! Хмурясь, старичок проиёл млмо детской пятерни, отпечатанной на двери таранного (это тоже показалось ему дурным знака*»'', «отёл в лифт и нажал кнопку.

Лифт поднимался медленно, как ртуть в градуснике. Сквозь цветные стёкла лестнмцы саетжво солнце, и Абракадабр недовольно морщжяся когда по его лицу проплывали красные, она* » жёлтые треугольники света. Вдруг между четзёряы»» и пятым этажом лифт застрял.

— О, зловреднейший из котов! — аровмгаа Абракадабр себе в карман.— Разве я тебя рчи перебегать дорогу мне?!