Пионер 1956-05, страница 42

ни помнил, что, когда Луис требовал от братьев извиниться перед сыном его начальника, он особенно упирал на это обстоятельство. Однако в последнее время Луис стал избегать говорить на тему о своём повышении. А попытка тёти Хэзель самой завязать такой разговор кончилась неудачей: Луис решительно заявил, что он не желает сейчас говорить об этом.

Время от времени Луис сообщал новости о шахтёре Ларкинсе.

— Ларкинс поправляется,— заявил он однажды.— Говорят, что через месяцев шесть он будет ходить.

— О, неужели! — воскликнула тётя Хэзель.— Как это приятно слышать! Вы слышите, мальчики? Мистер Ларкинс поправляется.

Луис кивнул:

— Через месяц — другой он уже будет ходить на костылях.

На Ларкинса упала вагонетка с углем и сломала ему ногу. Гипс наложили неудачно, и нога срослась криво. Врач компании советовал Луису пригласить на консультацию хирурга-специалиста. Луис, как заведующий отделом рабочей силы, был заинтересован, чтобы нога Ларкинса срослась правильно и компании не пришлось бы платить ему за увечье.

Осмотрев ногу Ларкинса, хирург рекомендовал операцию: нужно было вторично сломать кость и уложить её правильно. Но Ларкинс не хотел, чтобы ему снова ломали ногу, и отказался от операции, несмотря на все уговоры Луиса. Тогда Луис пригрозил Ларкинсу, что если он не подчинится указаниям компании, то компания будет вправе отказать ему в компенсации за увечье. Согласно правилам, заявил он тёте Хэзель, на компенсацию от компании может рассчитывать только тот, кто выполняет все её предписания во время лечения. Но Ларкинс послал Луиса к чёрту и попросил оставить его в покое. Пусть уж его нога будет кривой, но он не даст ломать её снова.

— Как это глупо! — возмутилась тётя Хэзель, когда Луис рассказал ей об ответе Ларкинса.— Честное слово, на этих людей остаётся только удивляться. Они ничего не понимают. Дикари какие-то!

— Но они кентуккцы,— сказал Джилли упрямо.

Луис почувствовал, кого хотел задеть Джилли. Луис приехал в Кентукки не то из Нью-Джерси, не то из Дэлавера. И Джилли знал это.

38

Как бы то ни было, Ларкинсу в конце концов пришлось согласиться на операцию.

— Теперь кость срастается правильно,—■ удовлетворенно сообщил Луис.— К рождеству он снова выйдет на работу.

— Я очень рада,— ответила тётя Хэзель.— Я думаю, «Вспомогательный женский комитет» должен будет послать ему корзину с фруктами. На следующем же собрании я внесу это предложение на голосование.

—• А как они...— начал было Джунни.

— Что, «как они», старина? — спросил Луис.

— Как они ломали ему ногу?

— Ну, они его, наверное, сначала усыпили, потом хирург взял молоток и...

— Луис! — прервала его тётя Хэзель.— Пожалуйста!

И, обратившись к Джунни, она добавила:

— Доктора знают, как нужно делать такие вещи, детка.

* * *

В начале каникул мальчики попробовали возобновить свои занятия боксом. Тётю Хэзель это привело в страшное волнение. Кроме того, она считала своим долгом присутствовать при их тренировках, чтобы, если это потребуется, оказать пострадавшему немедленную медицинскую помощь. А когда мальчики принимались наносить друг другу удары, нервы тёти Хэзель не выдерживали, и она начинала плакать. Заниматься боксом в такой обстановке было просто невозможно. Даже если бы тётя Хэзель могла удержаться от слёз, одно её присутствие действовало на мальчиков угнетающе.

Тогда они стали бродить по лесу и скоро обнаружили, что там живёт масса белок. Раньше они часто охотились на белок, но сейчас у них не было патронов для малока-либерки.

— Попроси у Луиса денег на патроны,— предложил Джилли.

■— Хорошо. А почему просить должен я?

— Тебе он, может быть, даст.

Но когда Джунни изложил свою просьбу Луису, тётя Хэзель поспешно заявила, что огнестрельное оружие, даже если это только малокалиберка, слишком опасная вещь, чтобы давать его детям. Луис со своей стороны добавил, что охотничий сезон прошёл, что сейчас охотиться незаконно и что он, наконец, вообще не собирается тратить деньги на приобретение охотничьего разрешения даже тогда, когда охота будет разрешена. Что же касается просьбы мальчиков купить гильзы, то они тоже стоят денег, закончил он.