Пионер 1956-07, страница 18

— Ой, Антон,— простонала Светлана,— только замолчи! Хорошенькие! Разве к ним можно привыкнуть?

— Ну, ещё как привыкнешь-то! — ответила Катя.— И замечать не будешь. Сбросишь — и внимания не обратишь!

Катя была права. Светлана очень скоро привыкла почти механически сбрасывать с себя клещей. Да и до них ли было! Светлана недаром взяла папку для растений. Отовсюду глядело на неё множество незнакомых ей трав и цветов.

— Вот какой-то беленький!.. Как он называется?

Это был нежный белый цветок. Ботаники почему-то дали ему грубое имя —по-латыни цинанхум, а по-русски — собакодав. Светлана была бы огорчена, если бы ей сказали об этом. Но, к счастью, никто из ребят не знал его названия. Светлана сорвала цинанхум, полюбовалась им и спрятала его в папку.

Её манили жёлтые и красные лилии с чашечками, полными тепла и света. Иногда среди солнечной тишины на полянке её останавливали дремлющие в полуденной жаре бледноголубые, густолиловые и почти чёрные ирисы...

В одном месте она задержалась и отстала от ребят, потому что долго отрывала от ствола большой бархатный яркооранжевый трут.

— Куда ты его,— уговаривала её Катя,— брось. Надоест таскать.

Но Светлана всё-таки оторвала трут и завязала его в фартук, потому что в папку он никак не влезал.

— Такого добра...— сказал Антон.— Они у нас тут, эта... на деревьях сколько хочешь растут.

— Ну, а у нас на домах не растут!

— Отстанешь — ещё раз ждать не будем,— предупредил Светлану Толя.— Мы за маралом пришли, а не за трутами твоими! Ребята,— вдруг закричал он,— вперёд! Там что-то рыжее мелькнуло!

Солнце тронулось за полдень. Гоняясь за маралом, ребята вышли на отлогий склон. Буйные заросли белого дудника скрыли их с головой: дудник на три метра поднимал от земли корзинки своих душистых соцветий.

— В какой лес мы попали! — с изумлением вздохнула Светлана.— Смотрите, над головой белые кружева, а сквозь них синее небо!

Над цветами вилось множество бабочек и жуков. Тут были и кирпично-красные бархатные перламутровки, у которых на крыльях сияло пятнышко, словно кусочек перламутра. И чёрные пяденицы с белыми глазками. И жуки-бронзовки... Один такой жук пролетел прямо над головой Светланы; он жарко сверкал под солнцем, будто это не жук летел, а до блеска начищенный кусочек меди.

— Серёжа, ты посмотри, какой, а? — Светлана погналась было за жуком.— Я поймаю... для школы...

Но Серёжа не обратил никакого внимания на жука. Он остановился и озабоченно оглянулся кругом.

— Толя, а как думаешь, мы далеко от дома?

— Да...— Толя сдвинул кепку, оглянулся тоже.

Старые деревья тихо стояли, заслонив горизонт

зелёными шапками. Густой подлесок теснился у их подножий. Белая долина кружевных дудников сбегала к распадку. А там снова начиналась чаща.

Антон, не дожидаясь, пока Толя решит, куда им теперь идти — дальше в тайгу или поворачивать к дому,— тяжело шлёпнул на землю сумку и так же тяжело сел не ;емлю и сам.

— Уморился... .Жара эта...

Он снял кепку, положил на траву. Снял курточку...

— Посмотрите,— прыснула Катя,— Антон на дачу приехал!

Светлана засмеялась тоже. Но Толя небрежно взглянул на него и нахмурился.

— Как же это мы ушли от тропы? Не понимаю.

— Мы давно ушли от неё,— заметила Катя.

Толя вдруг рассердился:

— Вот свяжешься с девчонками... И всегда так!

Катя с недоумением посмотрела на ребят. При

чём здесь девчонки? Это ей показалось настолько нелепым, что смешинки так и запрыгали в её глазах. А Светлана слегка надулась. Всё девчонки да девчонки! Подумаешь! Вот сейчас придут домой, так она и не поглядит больше никогда на этого задаваку!

— Давайте покричим,— предложил Серёжа,— может, кто из наших отзовётся.

Ребята принялись кричать. Они кричали и все разом и вразброд — никто не отвечал им. Только слышно было, как лепечет на ветру осина и бурундуки изредка окликают друг друга.

Серёжа, не говоря ни слова, пересек поляну. Потом спустился вниз к распадку. И/ещё раз, в другом месте, пересек поляну.

— Тропы нет,— сказал он, вернувшись,— и как это мы так далеко убежали?

— Тропы нет,— повторил Антон, будто не веря.— Как это — тропы нет?

— Потеряли тропу,— прошептал Толя, и тонкие брови его почти сомкнулись у переносицы.

— Что же теперь делать? — нахмурясь, спросила Катя.

— Ну, вот ещё — что делать,— спокойно возразил Антон,— а Толя на что? Тольян выведет. Только знаешь, эта... Тольян, давайте поедим, а?

Антон жалобно посмотрел на Толю. Толе и самому хотелось есть. Он достал из сумки свой кусок хлеба с вареньем и тут же, без оглядки, съел его. Ну и вкусный же оказался хлеб! А варенье — такого он и не едал никогда. Жалко, что мать положила один кусок, он и от второго не отказался бы!

Антон отошёл в сторонку, встал на колени перед своим ранцем и, стараясь, чтобы никто не видел, что у него спрятано там, вытащил кусок пирога с мясом и, отвернувшись, принялся не спеша жевать.

Светлана растерянно посмотрела на Катю.

— А я ничего не взяла...

Катя пожала плечами:

— Я тоже!.. Только вот яблоко...

У Светланы заныло под ложечкой. Сейчас же представился ей стол в саду у тёти Надежды, тарелки с супом, ломтики свежего хлеба, молоко... Она, закусив губу, посмотрела на Толю. Неужели ему и з голову не пришло поделиться с ней?

Но Толе, видно, и в самом деле это не пришло в голозу. Он облизал пальцы, липкие от варенья, и сказал:

— Эх, хорошо, да мало!

Светлана отвернулась. Толя просто не замечает её!

— Сергей, а у тебя есть что-нибудь? — спросила Катя.

— У мен" вот тут хлеб с солью,— Серёжа сбросил с плеча свой небольшой, тощий мешок,— будете? Вот ещё сало.

— Будем, будем! — закричала Катя.— Давай сюда! Светлена, подсаживайся!

Ссетлана замялась.

— Ну, у него же у самого немного!

— Сколько есть.— Серёжа отрезал им по ломтю от краюшки.— Может, только не понравится?

1G