Пионер 1958-06, страница 12

остался в ресторане? Там же все раскрадут, разворуют, господи ты мой, боженька!

Но Тадеуш Норейко, красный, как помидор, еще более потный, чем мадам Норейко, выхватывает из кармана рублевку и швыряет ее в лицо своей невестке.

— На! Подавись, жаба! — Он говорит совсем, как Меля: «жяба».

И, обращаясь к присутствующим в комнате людям:

— Компаньонка она моя! За рубль удавится, за злотый кого хотите продаст, мать родную утопит... Хорошо, дочка за мной прибежала: «Иди скорей, папулька, в институт!» Я тут под дверью стоял, я все-е-е слышал! А девочки эти даже близко ко мне не подходили, а не то чтобы на меня нападать!

Перед таким ослепительным посрамлением врагов всем становится ясно, что представление, затеянное Дрыгалкой, провалилось самым жалким образом. Чтобы скрыть конфуз, Мелина тетка вскакивает, словно вдруг что-то вспомнила:

— Ох, сумасшедший человек! Бросил ресторан — воруйте, кто сколько хочет...

Поспешно раскланявшись с Дрыгалкой, тетка уходит. За ней уходит Мелин папулька.

— Что ж? — говорит папа.— Думаю, и нам можно уходить.

— Судебное разбирательство закончено,— ставит точку Лидин папа.

Дрыгалка порывисто поднимает руку в знак протеста.

— Нет, милостивые государи, не кончено. Эта дама, может быть... ну, несколько преувеличила. По я и сама вижу: эти девочки на опасном пути. Они что-то затевают, может быть, собирают между собой деньги на какие-то неизвестные дела!..

— А этого нельзя? — спрашивает папа очень серьезно.

— Нельзя! — отрезает Дрыгалка.— Никакие совместные поступки для неизвестных начальству целей воспитанницам не разрешены. Это — действие скопом! Незаконно!

Тут вдруг Варвара Дмитриевна Забелина, о которой все как бы забыли, встает со своего кресла и подходит к столу Дрыгалки.

• Она очень бледна, и папа спешит подать ей стул.

— А скажите, госпожа классная воспитательница...— обращается она к Дрыгалке, очень волнуясь, и губы у нее дергаются,— Вот эти девочки... разбойницы эти, грабительницы... они вчера у меня свежее варенье с хлебом ели. Это, значит, тоже незаконно,

скопом, да? Стыдно-с" — вдруг говорит она густым басом.— Из-за такого вздора вы этих занятых людей от дела оторвали! За мной, старухой, сторожа прислали, хоть бы записку ему дали для меня Я шла сюда — люди смотрели: старуху. • . вницу Забелину, как воровку, сторож зелет!.. Ноги у меня подкашивались, думала. : дойду я, не дойду...

— Бабушка!

Варя в тревоге бросается к Варваре Дмитриевне, быстро достает из ее сумочки флакон с каплями. Папа берет капли, отсчитывает в стакан с водой, поит Варвару Дмитриевну. Она, бедная, совсем сникла, опустилась на стул и тяжело дышит.

— Бабушка...— плачет Варя.— Дорогая... Пойдем домой!

— Я сейчас бабушку вашу отвезу,— говорит папа.— Отвезу домой и посижу с ней, пока ей не станет лучше. Хорошо?

— Спасибо,— шепчет с усилием Варвара Дмитриевна.

Папа молча кланяется Дрыгалке, пожимает руку Лидиному папе и уходит, ведя Варвару Дмитриевну под руку. Лидин папа, поклонившись, тоже уходит.

Мы остаемся в учительской вместе с Дрыгалкой. Она коротко бросает:

— Можете идти!

Под каменным взглядом ее глаз мы гуськом уходим из учительской. Ох, отольется еще, отольется нам то унижение, которое Дрыгалка вынесла, как она думает, из-за нас, а на самом деле из-за своей собственной злобности и глупости.

Мы выходим на улицу. Там дожидается нас Карцев. Моего папы и Варвары Дмитриевны'нет.

— Они уже уехали,— отвечает Лидин папа на наш немой вопрос.— Яков Ефимович увез эту милую старую даму.

Лидин папа прощается с нами и уходит.

— Девочки! — предлагает Лида.— Проводим Варю домой, а?

Конечно, мы принимаем это предложение с восторгом и идем по улице. Но не тут-то было! Со всех сторон бегут к нам девочки— из нашего класса и из других классов,— взволнованные, красные; они, оказывается, дожидались нас во всех подворотнях, в подъездах домов; они хотели узнать, чем кончится «суд» над нами. Они засыпают пас вопросами. Впереди всех бегут к нам Маня, Катя Кандаурова и Меля.

— Ну что? Ну как?

Катя всхлипывает и жалобно сморкается.