Пионер 1958-06, страница 9

И уводит ее из класса.

Все бросаются к нам с расспросами. Но ведь мы и сами ничего не знаем!

— Ну да! — кричат нам.— Не знаете вы! А за что вас после уроков в учительскую зовут?

Но у нас такие искренне растерянные ли-_ . что нам верят: да, мы, видно, вправду ничего не знаем.

Все-таки класс взбудоражен страшно.-

Все высыпают в коридор. Я тоже хочу идти вместе, со всеми, но Меля удерживает меня за руку в пустеющем классе.

— Подожди...— шепчет она мне.— Одну минуточку!

Когда мы остаемся одни, Меля говорит мне, придвинув лицо к моему:

— Имей в виду, и Лиде с Варей скажи... Она все врет! Ее не было, когда папулька мне «канарейку» дал, она в это время в другой комнате грязное белье считала.

— А зачем ты мне все это говоришь?

I— А затем, что и вы никакой рублевки не видели, понимаешь? Не видали вы! И все... А что там после было — у Лиды, у Вари, у тебя,— про это и я ничего не знаю, я же с вами не ходила... Скажи им, понимаешь?

Резким движением Меля идет к своей парте, ложится, съежившись, на скамейку лицом к спинке и больше как будто не хочет меня замечать.

Но я вижу, что ее что-то давит.

— Меля...— подхожу я к ее парте.— Меля, пойдем в коридор. Завтракать.

Меля поворачивает ко мне голову.

— Я тебе сказала: ступай, скажи им! Не теряй времени... Ты ее не знаешь, она такое может наговорить!

С тоской Меля добавляет:

■— И хоть бы со злости она это делала! Так вот: не злая она. Одна глупость и жяд-ность... Ступай скорее, Саша, скажи девочкам: вы никакой рублевки не видали!

Я передаю Лиде и Варе то, что велела сказать Меля.

Варя широко раскрывает свои большие глаза с поволокой.

— Нич-ч-чего не по.нимаю!

— А что понимать-то? — спокойно говорит Лида.— Если спросят, видели ли мы, как Мелин папа дал ей рубль, надо сказать: нет, не видели. И конец! Очень просто.

Можег быть, это очень просто, но все-таки это и очень сложно. И неприятно тоже. И все время сосет беспокойство: зачем нас зовут в учительскую? Что еще там будет?

Так ходим мы по коридорам, невеселые,

всю перемену. Зато Дрыгалка просто неузнаваема. Она носится по институту, как пушинка с тополя. И личико у нее счастливое... Заворачивая из малого коридора в большой, мы видим, как она дает служителю Степану какой-то листок бумаги и строго наказывает:

— Сию минуту ступайте!

— Да как же, барышня, я пойду? А кто без меня звонить будет после четвертого урока и на пятый?.. Не обернусь я за одни урок в три места сбегать!

— Пускай Франц вместо вас даст звонок! — говорит Дрыгалка и, увидя нас, быстро уходит.

Варя встревоженно качает головой.

— Это она нам что-то готовит...

— Степу куда-то посылает. В три места... Куда бы это? — гадаю я.

Когда после окончания уроков мы входим в учительскую, там уже находятся три человека. За большим учительским столом торжественно, как судья, сидит Дрыгалка. На диване — тетя Мели Норейко. В кресле — бабушка Вари Забелиной.

— Бабушка!—двинулась было к ней Варя.

Но-Дрыгалка делает Варе повелительный жест: не подходить к бабушке! Потом она указывает нам место у стены.

— Стойте здесь!

Мы стоим стайкой, все трое. Лида, как всегда, очень спокойная, я держусь, или, вернее, хочу держаться, спокойно, но на сердце у меня, как Юзефа говорит, «чогось каламитно». Варя не сводит встревоженных глаз со своей бабушки.

— Бабушка! — не выдерживает она,— Зачем ты сюда пришла?

Старуха Варвара Дмитриевна отвечает, разводя руками:

— Пригласили...

Дрыгалка стучит карандашом о пепельницу.

— Прошу тишины, медам!

Варвара Дмитриевна искоса скользит по Дрыгалке не слишком восхищенным взглядом. Сегодня Варина бабушка нравится мне еще больше, чем вчера. В стареньком и старомодном черном пальто Варвара Дмитриевна держится скромно и с достоинством. Это особенно заметно, когда видишь сидящую па диване расфуфыренную тетю Мели Норейко. Она обмахивается платочком и порой даже стонет: > — Ф-ф-ухх! Жарко...

7