Пионер 1958-06, страница 16

Мелю вопросительно: мы ждем, чтобы она нам объяснила.

В эту минуту в класс вбегает Оля Владимирова. Она поспешно складывает все из сумки в ящик своей парты и почти бегом направляется обратно к двери в коридор.

— Владимирова! — окликает ее Меля.— Ты обожать, да?

— Да! — отвечает Оля, стоя уже в дверях класса.

— А кого? — продолжает допытываться Меля.

— Хныкину, пятиклассницу. Ох, медамоч-ки, какая она дуся! — восторженно объясняет Оля,— Ее Лялей звать, ну, и вправду такая лялечка, такая прелесть! А Катя Мыш-кина обожает ее подругу, Талю Фрей. Мы с Мышкиной за ними ходим.— И Оля убегает в коридор.

— Пойдем, пичюжки! —зовет нас Меля.— Надо вам посмотреть, как это делается.

Мы выходим в коридор, идем до того места, где он поворачивает направо — около директорского стола, и Меля, у которой по обыкновению рот набит едой, показывает нам, мыча нечленораздельно:

— О-о-и...

Мы понимаем, это означает: «Вот они!» Идут по коридору под руку две девочки, од-па розовая, как земляничное мороженое, другая палевая, как крем-брюле.

— Хныкина и Фрей!—объясняет нам Меля, прожевав кусок.— А за ними — наши дурынды...

В самом деле, за Хныкиной и Фрей идут, тоже под ручку, Оля Владимирова и Катя Мышкина. Они идут шаг в шаг, неотступно за своими обожаемыми, не сводя восторженных глаз с их затылков.

— Это они так каждый день ходят? — удивляется Варя Забелина.

— Каждый день и на всех переменах: на маленьких и на больших... Ничего не поделаешь,— обожают! И вы выбирайте себе каждая кого-нибудь из старшеклассниц и обожайте!

■— Нет,— говорю я,— мне не хочется.

Оказывается, ни Варе не хочется, ни Мане, ни Кате Кандауровой тоже не хочется.

— Ну почему? — удивляется Меля.—Вам это не нравится?

■— Скука! — говорю я.— Если бы еще лицом к лицу с ними быть, разговаривать,— ну, тогда бы еще куда ни шло...

— Да, лицом к лицу! — передразнивает Меля.— Что же, им ходить по коридору всю

перемену задом, как раки- пятятся? Или ты будешь задом наперед ходить?

— А ты сама почему никого не обожаешь? — спрашивает у Мели Варя Забелина.

— Так я же ж обожяю! — говорит Меля.'— Я кушять обожяю! Что') спокойненько, не опеша присесть где-нибудь и к; шять свой завтрак.

Мы Мелю понимаем: обожательницам не до еды —■ сразу, как прозвонят на перемену, они мчатся сломя голову к тем классам, где учатся их обожаемые. А потом \одя^т за ними! Ходить — вовсе не так просто. Надо это делать внимательно: обожаемые остановились, и обожательницы тоже останавливаются.

Надо ходить скромно, не лезть на глаза, ничего не говорить, но смотреть зорко: если у обожаемой упала книга, или платочек, или еще что-нибудь, надо молниеносно поднять и, застенчиво потупив глаза, подать. Какое уж тут «кушанье», когда все внимание сосредоточено на обожаемых!

— Шаг в шаг, шаг в шаг! — объясняет Меля.— Зашли обожаемые за чем-нибудь в свой класс,— стойте под дверью их класса и ждите, пока они опять выйдут. Зашли они в уборную — и вы в уборную! Что же, мне любимое пирожное в уборной есть?

Мы хохочем.

— А потом,— говорит Меля сурово,— надо ведь еще подарки делать! Цветочки, картинки, конфетки,— а ну их к богу! Вы мою тетю знаете, видели?

— Знаем...— вспоминаем мы не без содрогания.— Видели!

— А можно с такой тетей подарки делать?

Ну, это мы сами понимаем: нельзя. Вообще в описании Мели обожание — вещь не веселая, и нас это не прельщает.

-— Вот учителей обожать легче!—продолжает Меля,— Ходить за учителем, который твой обожаемый, не надо. А, например, сен-час будет урок твоего обожаемого учителя,— ты навязываешь ему ленточку на карандаш или на ручку, которые у него на столе лежат. И еще ты должна везде про него говорить: «Ах, ах, какой дивный дуся мой Федор Никитич Круглов!»

— Ну уж — Круглов! — возмущаемся мы хором.

— Не хотите Круглова, берите других! — спокойно отвечает Меля.

— Хорошо! Я нашла! — кричит Варя Забелина.— Я Виктора Михайловича обожать буду! Учителя рисовании. Чудный старик!

— Ну вот,— огорчаюсь я.— Только я по-