Пионер 1968-02, страница 22

вражеских солдат :i персы открывали порота своему царю.

Лидяне защищались со всей силой отчаяния. Крез, как простой воин, бился с персами. Но битва уже была проиграна, и враги уже разоряли и жгли его прекрасные Сарды.

Увидев и поняв это, Крез опустил копье. Он больше не хотел защищаться. Пусть придет смерть. Какой-то разъяренный битвой перс уже взмахнул над ним своим коротким прямым мечом...

И вдруг глухонемой сын Креза, сражавшийся рядом с отцом, закричал:

— Человек! Не убивай Креза!

Несчастный немой юноша заговорил в момент горя и гибели. Говорят, что в минуту страшного потрясения у немого человека может прорваться речь. Говорят, что так случилось и с сыном Креза.

Утро над Сардами занялось в дыму пожаров, стонах раненых, воплях женщин и плаче детей.

Кир, в грязи и крови после ночной битвы, измученный, но не чувствующий усталости, победоносной поступью ходил по улицам города. Свита сопровождала его, охраняя своими высокими овальными щитами. Седой Гарпаг, как всегда, мрачный и суровый, шагал рядом. Победа веселила его сердце, но он уже давно, с молодых лет, привык при дворе царя Астиага прятать свои чувства.

А Киру было все интересно. Его многое здесь поражало. Он еще никогда не видел таких богатых и красивых жилищ, таких одежд и утвари, которые тащили из домов лидян его солдаты. Волнуясь, с пылающими глазами, он вошел в роскошный дворец Креза — он еще не знал, что у людей могут быть такие сказочные чертоги. Он ходил ИЗ залы в залу, держась за свой меч,— все-таки дворец-то был вражеский!— и любовался пурпурными занавесами, колоннами, золотыми сосудами странной формы — он не знал, что они из Эллады,— дивился нежным барельефам на стенах, сделанным из алебастра, трогал мягкие ложа, на каких ему никогда не приходилось спать... II тонкая отрава изнеженности и обезоруживающей красоты, таившаяся в этом жилище, незаметно и коварно проникала в его неискушенную душу.

— Что будешь делать с Крезом, царь?

Суровый голос Гарпага отрезвил его. Кир

поспешно вышел из дворца.

— А что делали с пленными врагами великие цари?

— Распинали. Сажали на кол. Сжигали на костре.

Все эти четырнадцать дней осг.ды Кир нена

видел Креза. Он готов был своей рукой убить его. Но сегодня, когда он победил, а Крез в цепях и унижении, Кир с негодованием на самого себя почувствовал, что у него больше пет никакой ненависти к побежденному врагу.

Но все-таки он. должен казнить Креза. Так поступали все великие цари.

— Пускай Крез сам выберет себе казнь. Крез сказал, что предпочитает сгореть на костре.

Гарпаг тотчас распорядился сложить на площади костер. Леса и дров в городе хватало, и костер сложили огромный. Для Кира и его свиты приготовили место на возвышении, чтобы ему было видно, как взойдет на костер его враг. Вместе с Крезом должны были сгореть и вся его семья и еще четырнадцать юношей из знатных лидийских семей.

Кир с неподвижным лицом сидел и ждал, когда приведут Креза. Воины тесной толпой стояли вокруг него.

За толпой солдат, за их копьями и высокими колпаками теснился народ, подавленный страхом и горем. Но вот толпа колыхнулась, раздалась, послышался плач... Солдаты вели па костер пленников. Впереди шел Крез. Лязг цепей отмечал каждый его шаг. Седая голова была низко опущена.

Молча, с невидящими глазами и сжатым ртом шли за ним его жены, его глухонемой сын. его родственники... II гордой, твердой походкой, как и подобает благородным воинам, шли на смерть молодые лидяне.

Они прошли мимо, не взглянув на Кира. Крез первым взошел на высокий костер, и тотчас по углам костра вспыхнуло рыжее пламя.

Услышав треск огня и увидев бегущее пламя, Крез вдруг поднял голову. И, глядя куда-то вдаль, оп простонал в глубоком отчаянии:

— О Солон! Солон! Солон! Кир встрепенулся.

— Кого это он зовет?

Переводчики стали с угрозами требовать у Креза ответа, и Крез сказал:

— Много бы я дал. чтобы тот, чье имя мною было названо, поговорил со всеми владыками!

Киру этот ответ был неясен. II переводчики снова стали допрашивать Креза: кого он звал?

II тогда Крез, стоя на помосте над костром, рассказал, как некогда пришел к нему афинянин Солон и, осмотрев его сокровища, ни во что их не поставил. Он сказал, что не может назвать Креза счастливым человеком, пока не узнает, как окончится его жизнь.

— II не к одному ко мне это относилось, а вообще ко всем людям, которые считают себя счастливыми...

Кир, услышав эти слова, смутился. О и опу