Пионер 1968-03, страница 5

V/

1иштш1

Наконец — самое главное — лебедка со стальным тросом. Он ровно срезан на конце. Срез величиной с пятак. Автомобиль «Волга», обвязанный таким же тросом. Один конец его так же срезан. Крупно: руки совмещают смазанные клеем срезы. Склеенный трос натягивается, натягивается, автомобиль отрывается от земли, качаясь, повисает в воздухе. Пассажиры «Волги» улыбаются. Цирк? Чудо? Нет, химия, которая породила клей огромной силы.

Теперь на экране трое ученых. Они тоже улыбаются. Мой брат — вот этот, справа. Странно видеть его на экране. Он даже и не очень похож. Морщины какие-то вдоль щек, я их не помню. А улыбка его, мальчишеская, с закрытым ртом. Рад. Сделали! Получилось.

Телевизор погас. И снова тихо и темно. Только белеет пятнышко на фотографии, которую я держу в руках. Это пятнышко — повязка на коленке моего брата. У окна светлее, я смотрю на знакомую фотографию. Дети сидят на заборе. Девочка, загорелая, в белом платье, в белой панамке, вцепилась темными пальцами в столбик. Неужели это я? Рядом — мальчик постарше, в полосатой фуфайке, коротких штанишках. Круглое, курносое лицо... Совсем не похожее на длинное, суховатое, которое я только что видела на экране. А улыбка та же, с закрытым ртом.

Почему завязана коленка? Взрослые футболисты не принимали брата в игру: мал. А он длился своего — заменил игрока на поле.

Играл отчаянно, бешено, себя не щадил, и вот ему в свалке разбили коленную чашечку, белый шрам остался навсегда.

А что думает о химии мальчишка с разбитой коленкой?

Ничего. Он химии не любит, не понимает, не учит. На химию его натолкнул учитель Николай Александрович. Наверное, это был хороший учитель, и он привил ребенку интерес к важной науке? Наоборот. Это не был хороший учитель. Он не привил ребенку интереса к важной науке.

Шли первые годы после Октября.

Старикашка Николай Александрович

Начинался старикашка с масляной лысины, окруженной седоватыми волосиками. Лицо его было постоянно раздвинуто широчайшей улыбкой. Редкие зубы всегда на виду. А за ними черно, и кажется, что у старикашки полон рот яду.

-— По учебнику,— говорил он тихенько, — выучите «от сих до сих», а не выучите, «неуд» поставлю, а с «неудом» в следующий класс не перейдете, уж я позабочусь...

Вместо глаз у Николая Александровича были черные дырки с ядом, прикрытые сморщенными мешочками.

©