Пионер 1968-11, страница 22

было так велико, что Ира твердо решила: чем жить инвалидом, лучше не жить совсем. «Покончу с собой без всяких

Больше месяца пробыла Ира в медсан бате, глядя отрешенным взглядом в по: лок. Постепенно вернулся к ней слух, потом и речь. В этот месяц Ира поседела

Чего-чего только не передумала Ирина трагический месяц, проведенный молвииI Ей вспоминались картины мило го детства:

«Сейчас я вспомнила свое детство. Ка кое оно хорошее, светлое и какое дале кое! Вернуть бы сейчас все, что прошло снова стать маленькой, бойкой и неуго монной Ирочкой, какой я была в детстве Смотреть на жизнь широко открытыми изучающими глазами, бегать босой жам, стряпать из грязи пирожки шать песенку о сером козлике.

Мне вспоминается наш старый д леный двор и густой малинник в огороде

но-прекрасным сном. И становится радост но, но немного грустно оттого, что детст во не вернется. И знакомая улица, ной дом, и малинник—все :

Я очень любила забраться вечером к маме на колени, устроиться поудобнее и слушать, как мама разговаривает с соседкой Елизаветой Петровной.

«Ирочка, ты спишь?» — спросит мама. Я только сильнее глаза зажмурю и даже дышать перестану. Мама осторожно донесет до кровати и тихонько положит. А мне этого и надо. Вскочу на ноги, обниму маму за шею и смеюсь от радости, что хитрость моя удалась. И мама со мной

милый .с

детстве

Она была отзывчивая С ней

Маму я любила какой-то особенной, нежной и безграничной любовью. Так можно любить только одну маму. Такую

любовь нельзя выразить с ко мама может понять и оценить ее.

Я любила прятать на груди мамы голову, слушать ее тихий, спокойный голос, ее гладить ее седые волосы, теплое, самое светлое в моем _ мамочкой, редкость добрая, любящая, самая прекрасная из мам. было всем поделиться, обо всем рассказать. Мама не спала ночи, только чтобы сделать нам что-нибудь приятное. Она умела помочь в горе, успокоить. Вот сейчас бы обнять ее, прижаться к ней и заплакать, как в детстве».

Ирина вернулась из медсанбата на батарею. Встретили Иру восторженно. Казалось, перед ними была все та же Иринка, жизнерадостная, энергичная, бесстрашная. Мало кто догадывался, что контузия тяжело отразилась на ней и порою ей приходится ожесточенно усмирять свои нервы. Порой накатывала тоска.

Но в письмах родным она представлялась прежней, веселой Ирой:

«Настроение у меня хорошее. Обо мне особенно не беспокойтесь. Немцы пока еще не приготовили для меня пули. В последних боях возле меня убило и ранило пять человек, меня же даже не царапнуло. Как я вам уже писала, я сейчас санинструктор. Когда люди выходят из строя, я подаю снаряды и помогаю возле пушки.

Здоровье у меня отличное. На фронте я основательно закалилась. Однажды, перебегая через реку, я провалилась по пояс в воду и после этого часа два ползала по снегу, собирая и перевязывая раненых. Холода совершенно не чувствовала, тем более, что сверху поддал жару «мес-сершмитг». Сплю я зачастую или прямо на земле, или же в окопах. Иногда по целым неделям мы не видим воды и вместо