Пионер 1980-12, страница 49

лось, что Вольдемару понадобилось именно девять резиновых Полботинков. Теперь его кровать выглядела так, будто Вольдемар преспокойно спит, натянув одеяло на голову.

Настал решающий момент. Сможет ли Вольдемар, несмотря на сломанные ребра и внутренние повреждения, вылезти в окно? Что из того, что окно было на первом этаже? Если учесть состояние здоровья Вольдемара, задача далеко не проста.

На подоконнике появилась одна нога, затем вторая, и вот Вольдемар в больничной полосатой пижаме уже сидит на подоконнике.

— Ну, как дела?—шепотом спросил Полбо-тинка.

— Да хвастаться нечем,— 'признался Вольдемар.— Мне, пожалуй, следовало бы отсюда спрыгнуть, но в прыжках я никогда не был особенно силен.

— Может, попробуете соскользнуть?—посоветовал Полботинка.— Скольжение сильно уменьшает сотрясение.

Но Вольдемар отклонил это предложение. ^ — Скольжение—моя самая слабая сторожа,— грустно сказал он.

Молчание. Гнетущее молчание.

Вольдемар все сидел на подоконнике, и накситралли уже начали волноваться.

— Как же быть?—спросил Полботинка.

— Я должен собраться с силами,—сказал Вольдемар еще более грустным голосом.

Вдруг его лицо выразило тревогу.

— Шаги!—сказал он. — Шаги в коридоре!

И тут он прыгнул. Послышался глухой стук

падения и вслед за ним сдавленный стон. Вольдемар растянулся под окном на земле.

— Тише, тише!—увещевал Муфта Воротника, который начал было угрожающе рычать.

В ту же минуту в палате вспыхнул свет: вошла сестра Кирсипуу. Но, к счастью, она не обнаружила ничего подозрительного. Она решила, что Вольдемар спит, укрывшись с головой одеялом, погасила свет и на цыпочках вышла.

— Пронесло, — прошептал Вольдемар. — На этот раз пронесло. Но если она явится еще раз, то, наверное, разгадает мою хитрость.

— Вам сильно досталось?— озабоченно спросил Полботинка.

— Больше испугался, — ответил Вольдемар.

Он забрался в машину и погладил Воротника,

который тут же перестал рычать.

— Умный пес,—улыбнулся Вольдемар.— Сразу видит хорошего человека.

Затем он объяснил Муфте, как проехать в зоопарк, и машина тронулась.

Зоопарк был не очень далеко от больницы, однако ехали они туда довольно долго, потому что Муфта не решался развивать большую скорость на перегруженной машине. Наконец они приехали и остановились у больших ворот зоопарка, где сидел ночной сторож.

Вольдемар вышел из машины.

— Ого!—воскликнул сторож, увидев Вольдемара. — Опять в строю?

— Пока только временно, — сказал Вольдемар.— Но ты лучше расскажи, как поживает мой слон.

— Скучает без небя,—ответил сторож.— Прямо жаль его. Почти ничего не ест, хорошо, если изредка выпьет глоток воды.

Вольдемар озабоченно нахмурился.

— Мне надо вывести его в город погулять,—сказал он. — Я надеюсь, что небольшая прогулка по городу пойдет ему на пользу.

Теперь, в свою очередь, нахмурился сторож.

— Как? — изумился он. — Гулять по городу? Нет, нет, этого я не могу разрешить. Моя обязанность— следить, чтобы ни один зверь не вышел за ворота. Днем делай со своим слоном что хочешь, а ночью его сторожу я.

Слова сторожа ничуть не смутили Вольдемара.

— Милый друг,—сказал он.—Ты обязан не только сторожить зверей, но и отвечать за них. А если ты сейчас не пустишь слона погулять, он и дальше будет голодать и от этого умрет, а вся вина ляжет на тебя...

Он продолжал в том же духе столь убедительно, что сторож в конце концов сдался.

— Бери своего слона,—махнул он рукой.— Но запомни, что за пределами зоопарка отвечаешь за него ты.

Сторож открыл ворота. Вольдемар чуть не бегом бросился к клетке слона.

Муфта и Полботинка, улыбаясь, смотрели ему вслед.

— Трудно поверить, что у этого человека переломаны все ребра, — сказал Муфта.

— Ребра-то у него сломаны,— ответил Полботинка. — Но духовно его сломить невозможно.

Усисин с блинчиками

Моховая Борода проснулся от запаха блинов, доносившегося из кухни и щекотавшего ему нос. Дама жарила блинчики. Как ни странно, к этому обстоятельству он отнесся равнодушно. Он, конечно, любил блинчики, очень любил их, но се.одня их запах не произвел на него особого впечатления. Ему вообще ничего не хотелось.

Тут он вспомнил, что выбрал из своей бороды всю бруснику, и его охватила тревога. Настало ли время собирать бруснику или еще рано? Не поступил ли он противозаконно? Эта мысль не давала ему покоя и мучила его все больше и больше. И когда из комнаты послышался звон посуды, Моховая Борода решил подать знак, что он проснулся.

— Извините! — крикнул он в открытое окно. — Может быть, вы будете так любезны и посмотрите в газете, напечатано ли разрешение собирать бруснику?

Дама перестала накрывать стол, подошла к

©