Пионер 1980-12, страница 50

окну и втащила сумку с Моховой Бородой в комнату.

— Сейчас посмотрим,—ласково сказала она.

И тут же взяла газету. Она быстро пробежала глазами последнюю страницу и сказала:

— Разрешение есть. С сегодняшнего дня.

С сегодняшнего дня! У Моховой Бороды камень свалился с души. С сегодняшнего дня! Это же замечательно!

— Тебе хочется пойти за брусникой, малыш? — спросила дама.

— Да нет, не особенно, — сказал Моховая Борода, вылезая из сумки.—Я просто так...

— А, может быть, тебе хочется блинчиков с брусничным вареньем?

— Спасибо, нет.

— Тогда с земляничным? У меня чудесное земляничное варенье.

Моховая Борода покачал головой.

— Ас малиновым?

Моховая Борода снова покачал головой.

— Ну что ж,—сказала дама, продолжая накрывать стол. — Тогда покушаем блинчиков с сахаром, а варенье оставим к манной каше.

Моховая Борода молчал. Известие о том, что разрешение собирать бруснику напечатано в газете, несколько улучшило его настроение, но по-прежнему ничто не вызывало его интереса, все стало безразлично.

«Откуда такое равнодушие? — думал Моховая Борода.— Может быть, оттого, что казавшееся близким освобождение не удалось? Какой смысл жить, если тебе уже ничего не удается. Нет-нет! Надо постараться взять себя в руки, надо остерегаться затягивающего болота равнодушия! Ведь Муфта и Полботинка теперь знают, где он. Уж они что-нибудь придумают для его освобождения. Нельзя терять надежду. Надо укреплять силу воли. И что важнее всего—-никогда нельзя мириться с унизительным пленом. А равнодушие постепенно приводит к примирению, к покорности. Равнодушию надо объявить беспощадную войну».

— Мне все же хочется земляничного варенья,— сказал Моговая Борода.

Никакого равнодушия. Самое главное—чего-то хотеть!

— Вот видишь, — сказала дама. — А я уж подумала, что ты заболеваешь.

— Заболеваю?—засмеялся Моховая Борода.— Я еще никогда не болел.

Они уселись за стол. Дама повязала Моховой Бороде нагрудник, положила в его тарелку аппетитный блинчик, разрезала на кусочки и намазала вареньем. Затем она подцепила вилкой кусок блинчика и сунула Моховой Бороде в рот. Моховая Борода слегка нахмурился, но все же стал жевать.

— Молодец, — похвалила дама.—Ты так мило кушаешь, малыш.

Моховая Борода отметил про себя, что после его дневного сна в хозяйственной сумке дама стала к нему особенно ласкова. Моховая Борода не мог понять, в чем дело, потому что не знал о телефонном разговоре дамы с сестрой Кир

сипуу. Именно из-за этого телефонного разговора дама была теперь так внимательна к Моховой Бороде. После этого телефонного разговора в ее сердце вкрались сомнения, которые она старалась отогнать, что ей, однако, не совсем удавалось.

— Мой маленький дружок,—сказала дама, засунув Моховой Бороде в рот следующий кусок блинчика. — Скажи мне одну вещь, только скажи совершенно честно, пожалуйста. Тебе когда-нибудь казалось, что тебя похитили?

Моховая Борода пробормотал что-то невнятное.

Нелепый вопрос, в самом деле. Подумать только! Его впихивают в хозяйственную сумку, уносят, а потом еще спрашивают, не кажется ли ему, что его похитили?

— Может быть, тебе кажется иногда, что я держу тебя насильно? — продолжала дама,— Скажи откровенно, не стесняйся.

Час от часу не легче! Его держат за семью замками. Сторожат каждый его шаг, гулять водят на поводке, как собачонку. И тут вдруг такой вопрос! Уж не кажется ли ему, что его держат здесь насильно! ^

— А как бы вы назвали мое положение?— спросил он.

Дама сунула ему в рот еще кусок блинчика.

— Я назвала бы это благополучием,—сказала она, улыбаясь. — Ну, скажем, хотя бы эти блинчики, по-твоему, не хороши?

— Хороши,—согласился Моховая Борода.

— Вот видишь! — победоносно заявила дама.

И тут зазвонил телефон.

Дама встала, подошла к телефону и сняла трубку.

— Алло!

— У меня новости, — послышался из телефонной трубки бодрый голос сестры Кирсипуу.— И я думаю, что эти новости могут вас заинтересовать.

— Вот как? — сказала дама.— Я слушаю.

Она старалась принять по возможности равнодушный вид, чтобы Моховая Борода ни о чем не догадался.

— Вашего малыша собираются снять с окна с помощью хобота,— сказала сестра Кирсипуу. — Вы меня поняли?

Дама не поняла, и сестре Кирсипуу пришлось разъяснить ей подробнее. Она рассказала обо всем, что слышала в палате Вольдемара, и в заключение добавила:

— Таким образом, план похищения у них, видимо, (готов, но трудно сказать, когда они приступят к его осуществлению. Вольдемару предстоит еще несколько недель пролежать в посте ли, но я ничуть не удивлюсь, если в один прекрасный день он вдруг исчезнет из палаты. От такого медведя всего можно ожидать.

— Он что, такой силач?

— Страшный силач,—сказала сестра Кирсипуу.— Ростом два метра. С черной, как смоль, бородой. Как у разбойника. Но при этом он очень добрый.

ф