Пионер 1986-11, страница 53

бить его или выбросить на пустынный берег. И через много лет, возвращаясь на родину из-за границы, М. В. Ломоносов узнал от знакомых хол-могорцев, что его отец погиб в море.

«Новоманерный гукор» Ломоносовых мог принимать до пяти тысяч пудов груза и служил не столько как промысловое судно, но и для перевозок соли, заготовленной трески, хлебных запасов для далеких северных гарнизонов. Плавая с отцом, Михайло изведал все уголки Белого моря и Север ного океана от Колы до Новой Земли. Он дивился сложенным из гигантских валунов неприступным стенам и башням Соловецкого монастыря и, забираясь глубоко на север, наблюдал скалистые полярные острова, где гнездились чайки, кайры и чистики.

стихи монотонно, ровным голосом. Других тогда на Руси не писали...

Ломоносова все сильнее тянуло к наукам, но научиться чему-нибудь становилось все труднее. И спустя много лет он с горечью вспоминал «злую и завистливую мачеху», которая вечно попрекала его тем, что он «по пустому» сидит за книгами.

В нем созрело намерение уйти из дому и податься в Москву. С помощью земляков, поручившихся за него, он получил в холмогорской воеводской канцелярии паспорт. И в декабре 1730 года, не сказавшись никому дома, в морозную, вьюжную ночь ушел пешком вместе с проходившими мимо рыбными обозами. Путь к Москве занял три недели, путь к вершинам науки—долгие годы.

Трудные морские переходы не только закалили юношу Ломоносова, они развили в нем отвагу и неустрашимость, выносливость и упрямство. Постоянное общение с величественной природои будило его разум. В нем пробуждалось настойчивое желание познать окружающий его мир. Чем больше он видел, тем больше хотел до всего дознаться. Что, например, означает таинственный зеленоватый свет, порой озаряющий ночное небо набегающие друг на друга или свисающие неровной завесой светлые столбы? В его уме теснилось множество вопросов, но ответа он не находил.

Школ на Беломорском Севере тогда не было. Но поморы ценили грамоту, обучали ей друг друга. Северная деревня была книгами не скудна. Михайло научился читать и писать уже после смерти матери. Местный дьячок Семен Сабельников обучил его «расстановочно и внятно» читать церковные книги, а скоро он стал и расписываться в «подрядных записях» за неграмотных «по их повелению». В сохранившихся до нашего времени пер вых записях Ломоносова нет ни одной о фографи-ческой ошибки. Пристрастившись к чтению, Михайло выпросил у соседей две заветные книги: старинную «Грамматику» Мелентия Смотрицкого и «Арифметику» Леонтия Магницкого, которые потом называл своими «вратами учености Обе были напечатаны старым церковнославянским шрифтом, написаны трудным языком Но Ломоносов их одолел без чужой помощи Особенно важной была для него «Арифметика» Магницкого, обучавшего моряков в основанной Петром Великим Йавигацкой школе, что помещалась в знаменитой Сухаревой башне в Москве. «Арифметика» содержала изложение не только этой науки, но и начал морской астрономии и навигации, много полезных сведений для торговли и мореплавания, забавных задач.

Попала в руки Михаила и третья замечательная книга: «Рифмотворная псалтирь» Симеона Полоцкого, вышедшая в Москве в 1680 году. С удивлением Михайло увидел, как обычная церковная «Псалтирь» (собрание псалмов), которую он сам читал нараспев на клиросе в церкви, каким-то чудом становится мерной речью, укладывается в стихи. Стихи были написаны по старой, так называемой силлабической, системе стихосложения, основанной на равенстве слогов в строке и не принимающей во внимание чередование ударений. Читались такие

Так выглядела лаборатория, где М В. Ломоносов проводил опыты по физике электричества

Постоянной мечтой Ломоносова было, «чтобы выучились россияне, чтобы показали свое достоинство». По его настоянию и проекту в 1755 году в Москве был открыт первый университет России носящий сейчас его имя. И памятник М. В. Ломоносову словно встречает тех, кто переступает порог университета, словами одной из его од:

Везде исследуйте всечасно, Что есть велико и прекрасно, Чего еще не видел свет!

Фотографии С.САФОНОВОЙ.

i

Ф

I