Пионер 1988-03, страница 28

Илья МОСКВИН

^ofB^A—В ЗАВДУ

ПОВЕСТЬ

Продолжение. Начало в №> 2.

— Наполеон!— крикнула официантка. — Ты его давай к старшому...

Однако проводник Наполеон остановился с Юрой в тамбуре и сказал:

— Ну, Лис Патрикеевич. выкладывай правду.

— Нет у меня тут никаких папы с мамой,— с безнадежной простотой молвил Юра.

— Знаешь, у меня тоже возникла такая мысль,— деликатно и озабоченно произнес Наполеон.- Вот что. Сейчас этот кошмарный человек уйдет, и мы с тобой поужинаем. А заодно обсудим, как дальше жить.

...Нет, события все же разворачивались правильно. И развернул их этот не особенно молодой, невзрачный человек. Так ведь и должно быть: когда ты едешь по правому делу, обязательно найдется хоть один,. кто тебя поймет и поддержит. И это так просто: повернуть, как Наполеон, невидимый... Нет, не стоп-, а другой, хороший кран. Кран, которому надлежит быть в распоряжении каждой человеческой души.

ВООБРАЖАЕМЫЙ МЯЧ КАТИЛСЯ ПО ОПУСТЕЛЫМ И ПРИТЕМНЕННЫМ КОРИДОРАМ ВАГОНОВ, ВКАТИЛСЯ В ПУСТОЕ КУПЕ, ГДЕ ЮРА И ЗАНОЧЕВАЛ. А ПОТОМ. ОБВЕДЯ НОЧЬ. ЮРА ПОВЕЛ ДРИБЛИНГ ВОСПОМИНАНИЙ СНАЧАЛА ПРЯМО ПО РЕЛЬСАМ, ПРЯМО ПО ШПАЛАМ — потому что поезд давно прибыл и стоял в тупике далеко от перрона. Это была Москва.

И ВОТ ДРИБЛИНГ ИДЕТ ПО БОЛЬШОЙ КАЛИТНИКОВСКОЙ УЛИЦЕ.

И вот он— знаменитый Калитниковский, или Птичий, рынок. Рынок, который вполне бы мог называться «Рыбий», «Собачий», «Кошачий», «Кроличий , да мало ли еще чей. Нет, пожалуй, все же в первую голову — «Рыбий»...

Юра оторопел. Он увидел за оградой толпу, причем было непонятно, что можно н такой густой массе делать, кроме, разве, того, как просто стоять, вытянув руки по швам.

У входа культурные девушки и женщины продавали котят. И вообще народ тут был приличный. Присутствовал даже Николай Дроздов из телепередачи «В мире животных». Продавал гиббона. К нему подошли Юрины родители и стали прицениваться. Дроздов наставительно сказал, словно набивая цену:

— Гиббоны — единственные человекообразные обезьяны, передвигающиеся на двух ногах.

«Значит, я тоже гиббон ,— подумал Юра и очнулся.

Он дома, на тахте. За стеной телевизор. Показывают «В мире животных». Звук стал громче, потому что дверь приоткрыл отец.

— Юрий, не обижайся на меня,— сказал отец.

Но это было не все. По умиротворенному виду-

Юры Александр Александрович догадался, что операция «Рыба», видимо, закончилась успешно. Почему бы сейчас не сделать сыну приятное — вскользь, небрежно, как что-то малозначащее, не сказать, например, такое:

— Костя, наверно, обрадовался, когда ты ему рыб привез?

Юра чуть вздрогнул. Молчал, соображая.

— Как, кстати, называются эти чертовы рыбы? — еще небрежнее спросил Александр Александрович. Он полагал, что сын столь же небрежно скажет что-нибудь наподобие «люминофоры», зевнет, повернется на бок и тем закончит разговор. Но сын молчал. А сам думал, думал. Славик! — осенило его.— Это он Славику соврал насчет рыб тогда на станции... Соврать и сейчас?» ^Промолчи,— посоветовал ЮАГ.— Скоро все само собой откроется».

Отец, помедлив, вышел. «Мальчишка, кокетка,- думал он. усмехаясь. - Скромник! Уклоняется от разговора. Но все равно молодец!»

А ЮРА, ЛЕЖА НА ТАХТЕ, ПОГНАЛ СВОЙ НЕВИДИМЫЙ МЯЧ С ПТИЧЬЕГО РЫНКА— ПОГНАЛ НАЗАД. В тот самый четверг, когда они, уже осмелев, снова играли в футбол под окнами.

— Голова, пас! — кричал Пашка.

Но Юра увидел возвращавшегося с циклонной ловли дядю Костю и подбежал к своему новому другу поздороваться.

— Физкульт-привет,- - сказал тот.— Твой заказ выполнен,— и. улыбаясь, повертел рукой, словно размешивал чай.— Зайдем?

Неторопливо вошли в подъезд. Около почтовых ящиков Константин Петрович остановился и достал газету. Они уже поднимались по лестнице, как Юра весело закричал:

Вы письмо уронили! Наверно, из Австралии.

Поднял и подал письмо. Костя так и прилип к нему глазами.

— Вот это номер! произнес он то ли радостно, то ли испуганно и побежал вверх по лестнице. Прямо-таки помчался. Лихорадочно открыл дверь, вбежал в комнату и плюхнулся в кресло. Юру не замечал. Торопливо, как попало разорвал конверт и стал читать.

Юра тактично отвернулся и стал разглядывать свободную от аквариумов стену комнаты. Здесь висело очень много странных фотографий. Одни были не в фокусе, на других передний план застилали сучья, смазанные фигуры пешеходов. И везде обязательно присутствовали молодая красивая женщина и мальчик. Вот она сидит в сквере.