Пионер 1988-04, страница 37

вальчук увидел склонившегося над картой капитана. Отложив циркуль, тот протянул врачу радиограмму:

— Получил из Джибути. На маяке Джебель-Таир человек умирает. Просят оказать помощь.

Подойдя к острову, теплоход лег в дрейф. Стать на якорь мешали большие глубины. А возле острова лоция указывала на коралловые рифы. С мостика было видно, как на рифах кипит прибой.

К берегу пошли на моторном боте. Несколько раз его днище ударилось о грунт, и если бы не умелое маневрирование сидевшего на руле второго помощника Костроменко, бот разнесло бы в щепы!

Наконец, улучив момент, Владимир Костроменко дал команду механику прибавить обороты и на полном ходу подошел к берегу. Моряки попрыгали за борт и быстро, как рыбачью шаланду, вытащили бот из воды.

На маяке жили пять человек: четверо темнокожих молодых парней из Джибути и смотритель, старик итальянец. Трое несли вахту у работавшего в моторном отсеке движка, возили на ослике из-под горы в канистрах солярку и воду, доставляемые с материка, а четвертый готовил еду. Старик следил по ночам за огнем маяка. Эту работу он не доверял никому.

Заболел моторист Мусса. Он лежал в углу слабо освещенного аккумуляторной лампочкой помещения и прерывисто дышал. Положение критическое. Нужно было немедленно поддержать работу сердца. Около четырех часов шла борьба за жизнь больного. Но вот на измученном лице Муссы появилась слабая улыбка. И тогда старый смотритель заплакал.

Когда больной задремал, старик пригласил моряков к себе. Жил он в соседнем помещении. Вся обстановка— грубо сколоченный стол, несколько расшатанных стульев и заправленная рваным одеялом кровать.

Старик был уверен, что сидевшие перед ним уставшие люди присланы из Джибути. Когда же он узнал, что мы советские моряки, радость его была безмерной.

— Москва? Москва? — то и дело переспрашивал старик.

Старый итальянец оказался коммунистом. Он лично знал боевого вождя Итальянской компартии Пальмиро Тольятти, сражался с гитлеровцами в рядах Сопротивления, после войны участвовал в стычках с неофашистами, был в первых рядах демонстрантов, протестовавших против размещения на итальянской земле американских военных баз и ядерных ракет. Но, попав в «черные списки», остался без работы, долго скитался по стране в поисках любого дела, чтобы заработать на кусок хлеба, и наконец был вынужден покинуть родину...

— О, мадонна! — восклицал старик, суетливо расставляя на столе скудную снедь.— Москва!

Уходили с маяка под утро. Старик проводил Василия Михайловича и его товарищей до выступа горы.

Помощники смотрителя помогли гайдаровцам столкнуть в воду мотобот и долго махали вслед.

К вечеру, когда «Аркадий Гайдар» был уже далеко от острова, из Джибути сообщили: «Мусса Моха-мед Али доставлен вертолетом в госпиталь». А на следующее утро радист принял вторую радиограмму: «Больной оперирован, чувствует себя хорошо. Счастливого плавания, дорогие советские моряки».

ОКОНЧАНИЕ В СЛЕДУЮЩЕМ НОМЕРЕ.

ВСЕХ, ВСЕХ, ВСЕХ,

кто заметил отсутствие «ПЕРЕМЕНКИ» в 3-м номере «Пионера»,

ПОЗДРАВЛЯЕМ С ПЕРВЫМ АПРЕЛЯ!

Здорово мы вас напугали?

Обещаем, что впредь так шутить не будем.

Мы вообще шутить сейчас с вами не собираемся. И потому сообщаем вам совершенно серьезно:

в этом номере вам придется попрощаться с Большой «Переменкой». И впредь отдыхать на маленьких.

Зато с пятого номера журнала у нас появится «Сатирикончик». Что это такое и с чем его едят?

«Сатирикончик» ни с чем не едят. Его читают. Но от этого чтения у некоторых наших читателей может пропасть аппетит. Почему?

Потому что «Сатирикончик» ведет свое название от слова «сатира». А цель сатиры. говоря «высоким штилем»,— возбуждать и оживлять воспоминание о добре, истине, красоте, оскорбляемых глупостью, низостью и пороком. Но делать это, естественно, смешно. Вот таким «возбуждением и оживлением» мы и собираемся заняться в «Сатирикончике». И тут, понятно, некоторые могут потерять аппетит.

Надо еще сказать, что слово «Сатирикон» придумали до нас. То есть до нашей эры. Во втором веке. Римский писатель Петроний. Он в романе с таким названием древнюю римскую жизнь высмеивал. А потом, уже в нашем веке, и уже в нашей стране, но до революции, выходил журнал «Сатирикон». Теперь, совсем недавно, появился театр «Сатирикон».

Однако у нас не «Сатирикон», а «Сатирикончик». Но не потому, что «Сатирикончик» будет высмеивать меньшие недостатки, чем «Сатирикон», а потому что он сам маленький — всего на двух журнальных страничках.

И пусть тот, кто себя на этих страничках узнает,— потеряет аппетит.

А всем остальным: «Приятного аппетита!».

&4L-

Аг

w

@