Пионер 1988-06, страница 16

ловилась на повороте и издали, как недавно мама, помахала мне рукой.

И я тоже помахал.

А вечером этого же дня ко мне пришли Иван и Леха. Мы опять пошли на пустырь и развели костерок. Иван это умел ловко, враз он находил всякие щепочки, досточки от сломанных ящиков, старую бумагу, хотя на первый взгляд на пустыре всего этого не было.

— Ну как зуб-то? — сочувственно спросил меня Леха.

— А я зубы не лечу,— грустно сказал Иван,— боюсь.

— Ну и дурак,— сказал Леха,— потом всю челюсть рвать будут. Сразу.

— Как сразу? Они что, совсем психи, сразу всю челюсть?

— Это он шутит гак,— объяснил я Ивану.— Просто много зубов тебе выдирать придется. А так — ничего страшного.

— Ну да, ничего,— опять задумался Иван, зажигая спичку.

— А вообще ты смелый, Иван? — спросил вдруг Леха. Было непонятно, как он это спросил, то ли чтоб посмеяться, то ли всерьез, но тогда вопрос был очень уж глупый: кто же скажет о себе, что он трус?

— А ты?— отозвался Иван.

— Я первый спросил!

— Ну и что, сам отвечай сначала.

— А пусть Саня скажет! — сказал вдруг Леха и повернулся ко мне. Да что с ним такое сегодня?

Я подумал и сказал:

— Я как все. Как ты и как Иван. Средней смелости.

— Ну да! — недоверчиво протянул Леха.— Иван может с любым восьмиклассником побиться, а ты?

— Ну и что? — сказал Иван.— Я просто такой родился, и меня поздно в школу отдали. При чем тут смелый? Саня вон зато письмо какое написал, и его теперь Вера...— Иван показал, как Вера Антоновна растирает меня в порошок.

— А ты откуда?— задохнулся я.

— Не, а правда,— совершенно не обращая на меня внимания, сказал Леха,— Саня ничего. Письмо написал, действительно... Я бы не смог.— И он вдруг встал и пожал мне руку, иронически улыбаясь.

— Откуда ты знаешь? — спросил я Ивана.

— Да мы мать твою встретили,— отозвался Иван.— Чего ты прыгаешь-то? Она говорит: «Ребята, у него сейчас трудное время, вы его поддерживайте, у вас крепкая дружба». Еще говорит': «Вы хорошие товарищи — это мы в смысле с Лехой,- так что надеюсь на вас...» И стала нам руки жать. Представляешь?

— А в классе кто знает?— спросил я, замирая.

— Да никто! — уверенно ответил Иван.— Кому какая разница, почему ты в школу не пришел?

— Сань, а что с гшсьмом-то, где оно? — спросил Леха.

Я промолчал.

— Пардон! — Леха прижал руку к сердцу.

Иногда, вот как сейчас, Леха вдруг начинал

кривляться. Я его терпеть не мог в такие минуты.

Я подошел к нему и толкнул с ящика, на котором он сидел. Леха упал спиной на землю. Потом он встал и налетел на меня. Мне почему-то сразу сделалось весело и легко. Я схватил Леху за куртку, она затрещала, и я стал валить его вбок, а Леха схватил меня за руку и стал выкручивать. Но Леха был меньше меня и слабее. Лицо у него из веселого превратилось в злое и обиженное, он пыхтел, ругался и шептал какие-то слова.

— Милиция! вдруг с ужасом в голосе заорал Иван, и мы с Лехой моментально вскочили.

Но Иван продолжал спокойно сидеть. Вновь бросаться на Леху было глупо, я уже и так победил.

— Сейчас, Леха, он у нас ответит. — Иван встал со своего места, поднял меня и бросил на землю. Я сильно ушибся, но не стал спорить и отбиваться. Иван был больно уж здоровый. Когда мы начинали с Лехой тузиться, Иван всегда после этого брал победившего (а им, как правило, был я) и бросал на землю. Такой у нас был обычай.

Мне больше не хотелось ударить Леху. Но я жалел, что напал на него. Теперь он сидел грустный и обиженный. Таким он мне больше нравился, но почему-то все еще было его жалко.

Было уже совсем темно. Только метрах в двухстах блестел огнями наш микрорайон.

Я вспомнил, что летом здесь всегда стрекочут кузнечики и цикады, они сидят в высокой, по пояс траве и поют разными голосами свою песню. А Иван иногда приносит гитару, которую берет

Ф