Пионер 1988-06, страница 50

нат позвал волка и двинулся дальше обследовать местность.

Через некоторое время Хромой отыскал расщелину. где лежали трупы двух немцев.

Игнат никак не мог понять, что же здесь произошло, но он чувствовал, что в смерти людей виновны тоже люди, те самые, которые живут в подземном логове. И стал догадываться, почему одинокая собака ночью охраняет яму и что лежит в этой яме...

Теперь в подземной пещере было тихо. Игнат и Хромой, осторожно перешагнув через проволочку. приблизились почти вплотную к логову.

Вход завешивала тряпка, но и через щель в полной темноте ничего не было видно. Однако и волк, и юноша ощущали, что там, внутри, кто-то есть.

Хромой улавливал свежий человеческий запах и слышал тихое дыхание человека.

Осторожно оба продвинулись к самому входу, и Хромой, поощряемый Игнатом, просунул под тряпку морду.

Крюгер спал беспокойным сном.

Он проснулся как будто от какого-то шороха с ощущением сильной тревоги и присутствия кого-то поблизости. Быстро левой рукой включил карманный фонарик, направленный туда, где ему послышался шорох, одновременно правой рукой выхватил пистолет. Когда вспыхнул свет фонаря, Крюгер вздрогнул, увидев в выходном отверстии между шторкой и стенкой огромную звериную, как будто бы волчью, морду. Он не успел вскинуть пистолет, как она исчезла. Никакой волк не всунет морду в жилище человека. И потом, контрольна, он бы наверняка ее задел. Это, без сомнения, дьявол! Лесной дьявол этой страшной земли! Штурмфюрера стало трясти, как в лихорадке, у него застучали зубы. Это продолжалось несколько секунд, потом он усилием воли заставил себя успокоиться,— тренированный организм разведчика подчинился. Крюгер достал носовой платок, обтер пот, выступивший на лбу. Ему вспомнилась кирха там, в Берлине, почти рядом с домом, и он немного успокоился. «С нами бог! * — говорил фюрер. И бог не оставит его здесь, в этой тайге.

Некоторое время он сидел не шевелясь. И вдруг... Словно лавина хлынула, понеслась в его мозгу! Вся тревога, все безотчетное беспокойство, даже страх, в котором он и сам себе не признавался, все это слилось в единую волну злобы, свире

пости. Хотя злоба, пожалуй,- единственное чувство, которого у Крюгера и так было в избытке. Но теперь он сжал зубы и страха больше не испытывал. Он только ненавидел и эти скалы, и море, и этого лесного дьявола... Он выяснит, кто это — дьявол, человек или зверь, и пристрелит его, как паршивую собаку. А потом выполнит свое задание, как образцовый солдат фюрера.

Осторожно, держа в руке парабеллум, выглянул из блиндажа. Вокруг царила глубокая мгла. Выбрался на свой наблюдательный пункт, огляделся. Не видно ничего. Мгла осенней ночи плотно заполняла все пространство вокруг.

Он вынул свой сильный карманный фонарик. Никогда прежде он не нарушил бы законы разведки, где запрещено в таких случаях пользоваться фонарем.

Но сейчас... он должен выяснить все до конца. Ненависть бушевала в нем.

Ему показалось, что он слышит какой-то едва заметный шорох метрах в тридцати по склону вправо,— там темнеют как будто кусты. Он направил туда фонарик и резко включил его.

Луч вспыхнул, уперся в густой куст, и между ветками Крюгер отчетливо увидел голову, лицо человека. Только мгновение он видел это лицо и не успел выстрелить. Едва фонарь зажегся, как лицо исчезло. Оно было необычным — гладкое, молодое. Как будто женское или лицо юноши. Штурмфюрер разглядел за эти короткие мгновения длинные волосы и горящие глаза...

Он выключил фонарь, перебрался на другое место, прислушался. Кругом было тихо. Даже ветер смолк на побережье, только чуть слышно шелестело о берег море.

Еще минут пять он слушал тишину леса, пытался увидеть что-то во мгле. Ничего не увидел. Но не было также патрульных кораблей русских. И тогда, как только он снова уловил едва заметный шорох в кустах уже в другом направлении, он снова включил фонарик. В луче электрического света желтым огнем сверкнули звериные глаза, и он отчетливо различил в кустах крупную звериную голову, похожую на волчью. Он выстрелил дважды, но голова скрылась в зарослях как будто за мгновение до первого выстрела. Он выключил фонарик...

Долго лежал в каком-то тяжелом оцепенении, судорожно сжимая в руке парабеллум, из которого умел стрелять без промаха. Лежал, не шевелясь и уже не включая фонари долго, час или, может, два часа, пока не забрезжил серый осенний рассвет.

21. Последняя шифровка

Вернувшись в пещеру, Игнат и Хромой целый день спали, будто после тяжелой и долгой охоты. Однако и на этот раз юноша неоднократно просыпался, подходил к бочке, где в воде лежали ягоды, и пил кислую розовую воду. Один раз в середине дня раздул огонь и некоторое время сидел возле алых угольев, пристально вглядываясь в их мерцание, в трепет синих и красных язычков пламени.

С наступлением сумерек он встал и снова вместе с Хромым двинулся к побережью.

По пути побывал возле одинокого дома, понаблюдал за ним. подходил вплотную и понял, что там никого нет. Он сообразил, что собака, которая в лесу сторожит яму, закиданную ветками, жила