Пионер 1988-06, страница 7

f

Леша,- говорила она, подрагивая плечами.— Можно взять у тебя ластик? — И Леша краснел до ушей.

Зато когда она приступала к общественной работе, голос у нее совершенно менялся.

— Нет, сделаешь! — тонко взвизгивала она, когда кто-нибудь отказывался от поручения. Сделаешь! Сделаешь! Сделаешь! — визжала Уганда, и ей было наплевать, что все глазеют, острят, затыкают уши вот, мол, разоралась.

Но она не стеснялась. Она вообще не замечала, что происходит вокруг, когда что-нибудь ПРОИЗНОСИЛА. И смотрела всегда прямо в глаза.

...Потом я предложил новую идею: чтобы Иван в свой день рожденья позвал в кино не нас с Ле-хой, как обычно, а Уганду.

— Ты должен сказать,— учил я Ивана.— «Люба, а что ты делаешь сегодня после уроков?» И состроить такое лицо...

Я выпучивал глаза и изо всех сил поднимал брови.

Иван смеялся так: «Га-га-га».

А Леха тоньше, заливистей: «Ой-ей-ей-ей!»

Спокойно, товарищи! — продолжал я.— Дело серьезное! Затем, сделав такое лицо, ты говоришь ей: «Люба! Я хочу пригласить тебя в кино! Фильм хороший, называется «Люби, люби, но не теряй головы». Начало в шестнадцать, серия одна...»

И вдруг я увидел, что Уганда смотрит на нас.

Мы были далеко, перемена шумела вовсю, и она не могла услышать, что мы тут обсуждаем, и все-таки я вздрогнул.

Уганда смотрела пристально.

«А почему Уганда? вдруг стыдливо подумал я.— Что за прозвище дурацкое?»

Как сейчас помню, я решил вычеркнуть из письма то место, которое касалось девчонок. Потому что мне стало стыдно.

Уганда не подлизывалась к Вере Антоновне. Это была глупость. И все остальные тоже не подлизывались. Они просто ее любили.

И еще я решил, что перепишу письмо и просто отдам его Вере Антоновне или Уганде, а там будь что будет.

Не буду же я его век в портфеле носить.

Прозвенел звонок, а Леха с Иваном все никак не могли успокоиться. Теперь Уганду изображал Леха.

— Ой, спасибо! — лепетал он тонким голоском, совсем непохоже.— Ой, я обязательно приду! Ой, я буду ждать долго-долго!

А вечером мы втроем пошли в парк.

В парке играла музыка, ходили парни с девушками. Парни были в шуршащих нейлоновых куртках, а девушки в пальто, некоторые в джинсах и луноходах. Получалось смешно — как будто разноцветные валенки из-под пальто. Но парням было не смешно, они восхищенно поглядывали на луноходы и еще крепче обнимали девушек за ши-