Пионер 1988-08, страница 35

— Я не понимаю, Лиззи,— говорил японец в тот же вечер, укладываясь спать,— я не понимаю, как у тебя любовь ко мне сочетается с такой нелюбовью к животным.

Сочетается, и все,— мрачно отвечала Лиззи, взбивая подушки.— Наверно, ты единственное животное, которое воспринимает мое сердце.

Но ты глубоко не права, что выгнала этого котенка,— объяснял японец, разворачивая газету и натягивая на нос очки.— Вот смотри, что пишут в газете * Старый натуралист»: «Кошачий мех нынче снова в цене, и многие предприимчивые люди выращивают кошек на мех. Чтобы выращивать кошек на мех, необходимо соблюдать два условия: жирная пища и холодная атмосфера». Надо было нам оставить этого котенка и вырастить его на мех.

— Жирной пищи нам самим пе хватает,— ворчала Лиззи, кутаясь в одеяло,— а холодную атмосферу я могу тебе устроить прямо сейчас.

И тут она принялась сталкивать японца с кровати.

— Иди, иди.— толкалась она.— Иди на холодную атмосферу.

Глава 7. Брэдбери

Ничего противнее, чем бросить котенка во двор скобяного склада, дурацкая Лиззи придумать не могла. И негр Джим напоследок как следует накормил малыша и отнес его совсем в другую сторону. Но котенок каким-то образом развернулся, прошелся, прогулялся и попал все-таки как раз во двор скобяного склада.

Хозяин скобяного склада по имени У-туулин, кроме огромного количества одинаковых букв в своем имени, имел немало ящиков со скобами, замками, крюками и гвоздодерами. Ящики эти лежали во дворе, их-то и охранял неприятный Полубульдог Поль. Да, его звали Поль, и совершенно непонятно, какая извилина шевельнулась в мозгу почтенного У-туулина. когда он давал эдакой образине столь достойное имя. Впрочем, У-туулин имел еще и рыжего злобного кота по имени Христофор. Это уже шевельнулась другая извилина, которую можно оправдать только тем, что. это имя завез в Америку Колумб.

А совсем недавно господин У-туулин купил быка. Зачем он купил быка — мало кому известно, но сам У-туулин рассуждал, что бык — это целый курган ростбифов и холм котлет. И еще он рассчитывал иметь от быка могучий приплод.

Быка господин У-туулин назвал Брэдбери, и тут, мы считаем, шевельнулась самая плодотворная из извилин почтенного скобаря. На этот раз он попал в точку. Имя подходило быку.

Вот в какую компанию попал трущобный котенок, когда прополз под забором во двор скобяного склада. А во дворе росли одуванчики, и котенку это понравилось. Он стал разгуливать среди одуванчиков, нюхать их и всячески наслаждаться жизнью. Он здорово наелся в лавке японца, животик у него вздулся, и котенок с удовольствием влачил свой животик по одуванчикам.

'Гут и объявился рыжий Христофор, сокращенно Крис.

— Это кто тут давит мои одуванчики?! закричал он и навалился на объевшегося котенка с оплеухами. Крис шипел и фыркал, и перепуганный котенок кинулся в сторону. Полубульдог взревел, загремел цепью, разинул кривозубую пасть, и ко

тенок кинулся под ноги быку. Тут и должны были его немедленно затоптать, и бык Брэдбери уже поднял страшное копыто, но опускать его пока не стал.

— Я вижу, что его все гонят и клянут,— рассуждал бык.— Зачем мне ввязываться в это зверское дело?

И бык спокойно опустил копыто на траву, и котенок улегся в бычьей тени под его ногами.

А когда рыжий Крис с приятелем своим Полубульдогом хотел сунуться туда же, в бычью тень, Брэдбери взревел, наклонил страшную курчаво-гладкую каменистую башку и направил рога на Криса с приятелем.

Это был первый случай в истории мирового натурализма, когда крупный рогатый скот защитил представителя семейства кошачьих.

Глава 8. Воробьи и тигры

А котенок плавал по течению ветра.

Он подставлял под ветер нос, выбирал какое-то его течение и плыл по этому течению, которое приводило его, как правило, к очередной помойке.

Целыми днями шарил он по трущобам, наслаждаясь отбросами, а воду пил из бочки, что стояла под водосточной трубой. Он пил из бочки, помаленьку подрастая.

Однажды возле бочки он заприметил воробьев. Воробьи налетели стайкой, попили из бочки и принялись купаться под бочкой в пыли, хотя этим трущобным пташкам недурно было бы искупаться и в самой бочке.

Котенок припал к земле и пополз к воробьям. Ом таился за подорожниками, и только хвост его, как полосатый цветок, выглядывал из травы. Он полз к воробьям, понимая, что он невидим, но на самом деле это он сам не видел ничего, а его видели двое: негр Джим и японец Мали. Они сидели на лавочке за бочкой и наблюдали за его охотничьими наклонностями.

— Помнишь этого котенка, маса?— спросил негр.— Это тот самый, которого чуть лиса не сожрала.

— Красивая масть,— подтвердил японец.— Я его еще хотел на мех выращивать. А это кто?

Воробьи купались в пыли, котенок подкрадывался к ним, а с другой стороны торчал из травы другой кошачий хвост-цветок. Это полз к воробьям черный пират Рваное Ухо.

Коты прыгнули на воробьев одновременно, воробьи прыснули в воздух, но котенок все-таки вцепился в воробья. Но это ему только казалось, что он вцепился в воробья. На самом деле он вцепился в морду пирату.

Кот Рваное Ухо от неожиданности пришел в ужас, и слезы брызнули у него из глаз. И он уже хотел задать стрекача, умчаться вскачь, унестись стремглав, ему показалось, что воробей превратился в тигра. Но тут же он проморгался И ПОНЯЛ, ЧТО С тигром ОН МЫС-ленно поторопился. Шерсть '^^iTflY у него встала дыбом, он взре- )

вел, поднял в воздух страш- ^^^Я^/ ную лапу, чтобы пришибить котенка на месте, но тут по- ^ 7Г*

слышался протяжный прон- '"^Ж J

зительный звук — это негр го- '-ЛР⁴''.

товился плюнуть. И плюнул-таки на десять шагов и попал ^