Пионер 1988-09, страница 44

В трущобной части одного из прибрежных североамериканских городков, на свалке, у кошки родились котята. На них нападает кот-пират Рваное Ухо. Спасается лишь один котенок.

Рано лишившись матери, котенок вскоре оказывается в лавке господина Мали, торговца живностью. Помощник лавочника, негр Джим,

Йает котенку имя Шамайка. авочник решает выращивать Шамайку для того, чтобы потом заполучить ее прекрасный, совсем не кошачий мех. Однако Шамайка уходит из лавки и возвращается

на свалку. Ее самым близким другом и покровителем становится бык ьредбери, он живет у господина У-туулина, соседа господина Мали. Проходит время, и Шамайка превращается в великолепную кошку. Она вновь встречает кота Рваное Ухо. Кот поражен красотой Шамайки.

Господин У-туулин решает расправиться с трущобными кошками, и все котята Шамайки и папаша Рваное Ухо гибнут. Чудом Шамайка избегает их участи. Негр Джим находит кошку, и вновь она оказывается в лавке господина Мали.

ПОВЕСТЬ Окончание. Начало в № 8.

Глава 19. Свежие мозги

Кролик устал быть экспонатом и членом редчайшего сожительства. Он тихо, по-кроличьи, скончался. Шамайка окончательно осиротела.

— Сдирай, Джим, афиши,- - сказала Лиззи.— Кончилось счастливое сожительство.

— Зато наше еще продолжается,— шутил японец, ласково хлопая Лиззи по костлявой спине.— Мы еще будем ездить в собственной карете.

— Откуда же ты ее возьмешь?

— Я говорю вам: эта кошка — золото. Она пахнет долларами. На счастливом сожительстве мы заработали кучу долларов и еще добавим. Мы вырастим эту кошку на мех, а потом продадим. Вот тебе и собственная карета, ха!

— Не знаю, хватит ли этих денег на одно колесо,— сомневалась Лиззи.— Да и кому нужен мех с блохами? Надо вычесать блох.

— Ты шутишь, Лиззи,— смеялся японец.— Все мною продумано, псе учтено. А ну-ка, Джим, разогрей-ка немного жиру гремучих змей! Прекрасное средство от блох.

И Джим разогрел на своей дурацкой печке банку варева, и вонь в лавке поднялась такая, что Лиззи

сморщила нос. позеленела и, сказавши: «Мне дю-ю-юрно»,— убралась в спальню.

— Это большая вонь, сэр,— задумчиво говорил Джим, помешивая палочкой в банке.— Очень большая вонь, сэр. В прошлый раз, когда мы грели этот жир для меха лисицы, сдохли два кенара.

— Главное, чтоб издохли блохи,— смеялся японец.— А мне, например, этот запах ни капли не воняет. Мне этот запах нравится, как-то легче дышать.

И тут они достали королевскую трущобницу из клетки и принялись ее мазать жиром гремучих змей.

О, как она брыкалась, лягалась и кусалась! Как она верещала, рычала и вопила!

— Это не ты, кошка, кричишь,— объяснял ей японец.— Это кричат твои блохи в предсмертных судорогах.

Потом ее купали и мыли мылом в тазу с горячей водой, вонь от жира гремучих змей смешалась с мыльным паром, и продолжались муки Шамайки.

Потом Джим подкинул в печурку расколотых ящиков, и клетку с Шамайкой подвинули поближе к печке. Приятнейший и неслыханный охватил ее

Ф