Пионер 1988-11, страница 4

Вопросы... Вопросы... Много, быть может, миллион вопросов. Собственно, они появлялись всегда. Только редко покидали стены наших квартир. Сейчас, как говорил Виталий Алексеевич КОРОТИЧ (смотрите «Пионер» № 10), то, о чем мы шептались на кухне, вышло па страницы газет и журналов. И это, на наш взгляд, один из главных и обнадеживающих признаков того, что во всем мире называют коротко и ясно — • «ПЕРЕСТРОЙКА».

О каких же вопросах речь пойдет на сей раз? Опять о наболевших. О пашей недавней истории. В общем, о тех, над которыми до недавнего времени в нашей прессе размышлять было не принято. Но мы рады, что вы, наши читатели, над ними

задумываетесь.

«Почему сталинский культ разоблачен только после его смерти? Где же были разоблачители при его жизни?» — спрашивает Оксана Зинчсико из Днепропетровска. «Когда Сталин был жив, все его прославляли, а умер — стали ругать. Разве это честно?» — вторит ей Петя Кожевников из поселка Хант-Северное Сияние. И таких вопросов в нашей редакционной почте не счесть. Действительно, почему, видя чудовищные беззакония, люди молчали? Почему не оказали Сталину и сталинизму сопротивлении тогда, при его жизни, а не после? И неужели не было никого, кто бы все-таки выступил против него?

Мы попросили ответить на это Аркадия Иосифовича ВАКСБЕРГА, обозреватели «Литературной газеты», писателя, юриста. Человека, который даже в застойные годы не боялся самых острых вопросов.

■ Л О времени сегодняшнего всегда легко су-М С дить о времени прошедшем. Мы независи-

■ ■ ^^ мы от его законов и условностей. Больше знаем. Проще выводим закономерности к делаем выводы. На мой взгляд, это правильно. Каждое предшествующее поколение выносило свои споры и апеллировало к суду потомков. Но чтобы этот суд был правым и справедливым, надо иметь очень точное историческое понимание того, что же именно происходило в то время, о котором мы собрались судить. В нашем случае — о времени правления Сталина.

Прежде всего хочу напомнить, что Сталин не появился вдруг, из-под земли, как некое исчадие ада. Он действительно был человеком из ближайшего окружения Ленина. Он действительно входил в состав первого Советского правительства, в Центральный Комитет партии. И все это при жизни Владимира Ильича. С именем Сталина были связаны серьезные военные и политические акции в период становления нашего государства.

Тогда в партии и в стране велись оживленные дискуссии по самым различным вопросам. Это было нормой. Практически все члены руководящего ядра партии принимали в них участие, много выступали в печати и публично. Участвовал в дискуссиях и Сталин. Он даже счите с> одним из активных партийных публицистов. К тому ке участвовал в работе всех съездов партии, выступал на l ix съездах...

В 1922 году он стал Генеральным секретарем ЦК. Тогда этот пост по своему значению даже в отдаленной степени не давал занимающему его человеку те полномочия, кот> рые имеет Генеральный секретарь сегодня. Это был скорее пост «технический» — для выполнения текущей организационной работы. Но Сталин использовал его в своих целях— для сосредоточения власти в своих руках.

Это вовремя и с необыкновенной проницательностью заметил Ленин. Он попытался предостеречь партию от последствий развития некоторых сторон характера Сталина: грубости, властности, нетерпимости к какому-то ни было возражению, к чужому мнению... Все это вы можете прочесть в последних статьях и письмах Ильича, получивших впоследствии название «Политическое завещание» Ленина. Оно должно было быть оглашено на съезде, где сам Владимир Ильич по болезни уже не мог присутствовать. А до того момента он хотел держать его в полнейшей тайне.

Но Сталин, однако, узнал о том, о чем раньше времени знать был не должен: секретарь Ленина, Лидия Александровна Фотиева. человек, очень близкий Владимиру Ильичу (на нее как раз и возлагалась обязанность хранить все бумаги в тайне), передавала Сталину одну из -машинописных копий всех продиктованных Лениным страниц.

Я думаю, данный поступок еще в должной мере не оценен — не только как факт биографии Фотиевой, но как симптом, который дал о себе знать еще при жизни Ильича, и в самом что ни на есть штабе партии, где, по крайней мере до этого, к каждому слову Ленина относились с величайшим уважением, вниманием и пониманием. Как симптом, который, увы, очень скоро дал свои трагические ьсходы.

Вскоре Зиновьев и Каменев (при всем моем сострадании к их дальнейшей судьбе — из песни слова не выкинешь), объединившись со Сталиным для борьбы с Троцким, поддержали решение: письмо Ленина на съезде не оглашать. Оно было зачитано на XIII съезде лишь по делегациям, да притом еще с комментариями весьма субъективного толка. Естественно, не были выполнены и рекомендации Ильича: Сталин, видите ли. пообещал исправиться и учесть замечания Ленина.

Воля вождя была нарушена. А уж если ее можно было нарушить в ТАКОМ вопросе, то почему не нарушить и впредь?.. Началась цепная реакция предательств.

0