Пионер 1988-12, страница 12

— Ладно, давайте. И пусть этот костюм сдерет с него всю шкуру!.. Его деньги!..

Она кинула продавцу одну монету, он ловко поймал ее и так же ловко завернул в пакет новый костюм мальчика.

А теперь я куплю себе двадцать платьев! Самых красивых!.. Вот это, вот это, вот это, вот это и вон то, вон то... и вон то, и вон то...

И вдруг язык у нее словно прилип к зубам, она по-дурацки выпятила губы и вытаращенными от страха глазами уставилась на прилавок.

На прилавке вместо серебряных монет лежали кусочки самого обыкновенного кирпича.

Муж растерянно поморгал глазами, но быстро все понял.

— Нельзя ли купить для мальчика вон те красивые башмаки на толстой подошве?

— Конечно, можно,— ответил продавец.

— Покажите, пожалуйста.

Продавец принес ботинки. На толстой подошве! С цветными шнурками! А крючки для шнурков сверкали на них так, что даже продавец на секунду зажмурил глаза.

— Сколько же они стоят?

— Три серебряных монеты.

Что?! — воскликнула жена.

Но муж схватил ее за руку и дернул так, что у нее даже серьги вылетели из ушей.

— Хорошо. Возьмите деньги.— сказал он, показывая на кусочки кирпича, и увидел, как в тот же миг кирпичные кусочки снова превратились в серебряные монеты.

— Я говорил тебе, что это его деньги.

— Тогда зачем они нам?— мрачно спросила жена.— Пойди и выброси их в море.

— Ха-ха! — ответил ей муж. Эта собака хитра, ну, да я еще хитрее. Пойдем!

Они побежали к главному строительному подрядчику, собрали всех плотников города, всех каменщиков, всех штукатуров, и к вечеру рядом с их старым домом вырос новый, красивый дом, почти дворец. А прямо возле крыльца выстроили лучшую в городе собачью конуру.

— Теперь наш сын будет жить в новом, своем собственном доме,— громко, чтобы все слышали, прокричал муж жене, как только началось строительство.

А Мальчик прыгал вокруг дома на одной ножке и говорил своему Другу:

— У меня будет свой дом, а значит, и у тебя будет свой дом. Это будет наш дом. А конура нам совсем не нужна. Мы будем считать ее не домом, а украшением.

И Друг вилял хвостиком и тоже прыгал от радости.

Мебельщики принесли в дом самую удобную мебель, ковровщики — самые пушистые ковры, а лавочники набили в погреба столько продуктов, что их хватило бы на сто лет кушать с утра до вечера по девять раз в день.

И Золотая собака вздыбила много шерсти, чтобы со всеми ними расплатиться.

А когда все было сделано, Мальчик первым взошел на крыльцо, и двери перед ним сами распахнулись, и он обошел весь дом, много-много комнат, и в каждой комнате двери перед ним сами вежливо раскрывались. Он вернулся на крыльцо и двери за его спиной так же бесшумно закрылись.

И отец, который только считался отцом, а на самом деле никаким отцом не был, похлопал Мальчика по плечу и сказал:

— Сегодня ты переночуешь в старом доме, а мы с женой — в новом. Если в дом захотят влезть грабители, мы сумеем их живо отвадить. Ты живи в нашем старом доме, а мы будем караулить твой новый.

Собака глухо, предупреждающе зарычала.

Жадность оглушила их. они не слышали уже никаких предупреждений и бросились со всех ног в дом.

Но двери перед ними не открылись. С разбегу Они ударились лбами о тяжелые медные ручки, и у каждого на лбу вскочила здоровенная шишка.

— Будь ты проклят! — закричала мать, которая только считалась матерью, но на самом деле никакой матерью не была. - Чтоб ты сдох и провалился вместе с твоим домом!

— Тише,— сказал ей муж.

— Не буду тише! Ты старый дурак, и я тебя тоже ненавижу.

Мальчик, испугавшись ее крика, убежал в свой новый дом, а муж остался стоять посреди двора.

— Эй, Мальчик, поди-ка сюда! — крикнул он.

Мальчик вышел из дома.

— Подойди ближе.

В голосе его слышалась угроза.

— Спокойной ночи. Мальчик. Иди спать... Но перед сном ты скажешь своей собаке, что тебе нужен корабль.

Но мне не нужен корабль,— испуганно возразил Мальчик.

— Ты скажешь ей, что тебе нужен корабль,— проил-шел он в самое ухо Мальчика.

— Собака — мой друг. Я не могу ее обманывать.

Значит, собаку ты обмануть не можешь, а нас

можешь?

— Разве я вас обманул?

Да, ты обманул наши надежды. Мы тебя одевали и кормили и надеялись, что когда ты станешь большим, то будешь одевать и кормить нас.

— Но я еще не стал большим. Я еще .маленький.

— Раз у тебя есть свой дом и ты богат— значит, ты уже большой.

Но этот корабль все равно не сможет стать вашим. Тут какие-то чудеса...

— Ты назначишь меня капитаном и будешь мне платить по сто золотых монет в день. У собаки шерсти хватит. Пусть корабль считается твоим, а на самом деле будет моим.

Он показал на свой тяжелый, толстый ремень.

— Не завидую тебе, если этот ремень прогуляется по твоей спине.

Мальчик очень расстроился и пошел в дом. Двери, как всегда, распахнулись сами, но он ни капельки этому не обрадовался. Он сел в очень уютное кресло, но даже не почувствовал, что оно уютное. Собака легла возле его ног и завиляла хвостиком. Ей хотелось поговорить.

Мальчик долго молчал, никак не мог решиться начать этот разговор. Потом вспомнил страшный, тяжелый, толстый ремень и вздрогнул.

— Мне нужен корабль.

Собака посмотрела на него с удивлением.

— Корабль очень нужен... мне,— пролепетал он.

Собака недоверчиво покачала головой.

— Честное...— Но он запнулся и не смог проговорить клятву до конца.— Правда, очень.

Золотая собака кивнула головой и один раз махнула хвостиком, что означало: «Ладно, я подумаю». Она пошла к двери, остановилась, огляну

Ф