Пионер 1988-12, страница 47

— Жаль, что ты не досмотрел. Было'очень интересно.

— Ничего,— крикнул Мишка.— Потом расскажешь. Я все равно смотреть не могу. У меня глаза закрыты, чтоб в них мыло не попало. Я уже весь пенный и мокрый.

Бульдог Мишка лежал в ванной, полной горячей пены. Он вылил туда целый флакон специального собачьего шампуня, потому что больше всего на свете любил плескаться в мыльной пене, а от этого шампуня пены получалось полным-полно.

— А кошка Аксинья,— спросила Простокваша,— уже вынырнула из своей ванны или все еще лежит там, на дне?

— В это время кошка Аксинья,— сказал директор,— лежала на дне своей ванны, как подводная лодка, и думала, что раз звона и грохота не слышно, значит, еще не пришли. Аксинья уже собиралась вынырнуть, потому что, хотя она перед нырянием вдохнула в себя очень много воздуха, этот воздух в ней постепенно кончался, и его начинало не хватать.

Аксинья лежала на тринадцатом этаже, ровно на этаж выше той ванны, в которой лежал бульдог Мишка. Она прислушивалась: пришли или не пришли, и, чтоб лучше слышать, держала глаза крепко зажмуренными. И тут Аксинья нечаянно пошевелила ногой и выдернула пробку, которая была в ее ванне на дне. Вода из ванны кинулась в трубу и потащила Аксинью вместе с собой.

Стащила по трубе вниз на целый этаж и вытолкнула в ту самую ванну, в которой весь в пене лежал бульдог Мишка. Кошка Аксинья была с зажмуренными глазами, поэтому абсолютно ничего не заметила и думала, что она все еще в своей собственной ванне. На самом деле она была уже в чужой. Тут как раз бульдог Мишка взял мочалку и стал намыливать свои ноги. Глаза у Мишки были закрыты, чтоб мыло не попало, и он начал искать свои ноги на ощупь. Он, конечно, их сразу нашел, но почему-то они оказались какими-то слишком худощавыми. Он бы, разумеется, ничуть не удивился, если бы знал, что это совсем не его ноги, а ноги кошки Аксиньи, но он же этого не знал.

— Как они у меня похудели! — подумал Мишка и стал их намыливать.

Намылил одну ногу, другую, третью, и, когда стал намыливать четвертую, вдруг почувствовал, что эта четвертая нога будет потолще, чем те три.

— А почему же эта нога не похудела? подумал Мишка и стал опять искать три первые нош, чтоб еще раз сравнить их с последней, четвертой.

И тут он нашел пятую ногу. Сначала бульдог Мишка удивился, потом растерялся, потом задумался и решил пересчитать их с самого начала.

Теперь он насчитал ровно шесть штук. Мишка пересчитал еще раз и насчитал семь. Причем некоторые ноги похудели, а некоторые не очень, и это окончательно сбило Мишку с толку. И тут вдруг нащупалась еще одна нога — восьмая.

— Это уже лишнее! — подумал Мишка.— Это уже чересчур! Что я, с ума сошел — столько ног мылить. Ладно. Ноги я пока мылить не буду. На-мылю-ка я пока хвост.

Но хвостов тоже оказалось немало. Целых два. Причем один гораздо длинней другого.

Насчет ног Мишка бы еще пережил. Немного больше, немного меньше — не велика разница. Но про хвост Мишка совершенно точно помнил, что он у него был один. И короткий.

— Артур! — заорал Мишка так громко, что Артур сразу бросил смотреть телевизор и примчался в ванную.— Артур, считай скорей. Скорей считай!

Что считать?— спросил прибежавший Артур-

— Ноги мои считай! — сказал Мишка.— И хвосты.

— Давай сосчитаю,— обрадовался первоклассник Артур.— Я как раз недавно считать научился. Очень кстати.

Артур сунул руку в пену, чтоб нащупать Миш-киш.1 ноги. А нащупал он там кошку Аксинью. И вытащил ее.

— Странная вещь! — удивился Артур, разглядывая намыленную Аксинью.

Бульдог Мишка немножко приоткрыл левый глаз, только на секунду, чтоб мыло попасть не успело, и сказал:

— Это ты мочалку мою из ванны вытащил. Ты на мочалки не отвлекайся, ноги считай. И хвосты.

Кошка Аксинья была вся в мыльной пене и действительно очень напоминала мочалку. Когда Артур вытащил ее из ванны за шиворот, она сразу почувствовала, что происходят какие-то не предвиденные ею события. И хотя она не очень хорошо понимала, что с ней делается, она на всякий случай вырвалась у Артура из рук, выскочила из ванной и выпрыгнула в открытую форточку.

По дороге она сбила с ножек телевизор, в котором шла теперь другая передача: «Жизнь людей». Телевизор рухнул на пол, передача про жизнь людей в нем сразу же подошла к концу.

А кошка Аксинья, выпрыгнув из форточки с двенадцатого этажа, оказалась в воздухе и опять ничего не поняла.

Но, к счастью, Аксинья вся была покрыта мыльной пеной, а мыльная пена — она вся сделана из маленьких пузырьков, а пузырьки — они легкие, как воздушные шарики, поэтому Аксинья стала падать с двенадцатого этажа не очень быстро, а очень медленно. И плавно опустилась на улицу. Только она попала не на землю, а на крышу проезжающего троллейбуса.

И тут, наконец, Аксинья поняла, что с ней делается. Аксинья поняла, что она едет на крыше троллейбуса. И когда она это поняла, она упала в обморок. Но с крыши не скатилась. Просто она в своем обмороке лежала на крыше троллейбуса и ехала дальше по маршруту.

ВОСЬМЫЕ ПОДРОБНОСТИ про штраф, забытый кошелек, мелькнувшего козла, вечную разлуку и справедливость

Аксинья в своем обмороке ехала по маршруту, а мыльная пена стекала с нее длинными струйками на крышу троллейбуса и капала оттуда вниз. По дороге за троллейбусом стали оставаться маленькие лужицы.

Водитель троллейбуса посмотрел в специальное зеркало заднего вида и спросил пассажиров:

Вы не знаете, что с нашего троллейбуса капает?

Ф