Пионер 1989-04, страница 46

Ирина АНДРИАНОВА

степо *1 ЛЕНЫ Н

МАЛЕНЬКАЯ ПОВЕСТЬ Начало на с. 27.

ЧАСТЬ II

Здорово, доктор Чехов! Наконец-то высылаю тебе «Справочник терапевта»: откопал в учебниках. Попутно царапаю письмо.

Зачем тебе справочник? Ты к Сидорову на лекции ходил? Ходил. Конспеюировал? Конспектировал. Вот и достаточно.

Все-таки ты был ке прав, старик, согласившись на лето укатить в лытхаринскую больницу. Могли бы практику вместе в 67-й городской оттрубить. Хотя понимаю, тебе захотелось романтики. Ты там, в деревне великий дочтор, исцеляешь боло-ных. Дневник-то ведешь, Чехов недорезанный? В( ди, веди, поюмки его опубликуют, удивятся, какой ты, Чуня, был самородок, созрел, как все приличные люди, в глубинке.

А я чего-то устал. Если без дураков, тебя, Чуня Чехов, не хватает. Скучно, старик.

Два слова о работе. Странные дела творятся: ьсс* везут по «скорой» стариков с переломами. Понятно, когда зима, гололед, но сейчас же — лето! Загадка. Бермудский треугольник.

Еще — волна аппендицитов, грыжи одна травма черепа была. Я на этой операции ассистировал, прикатил корифей из Склифа. Интересно. Думаю, что тепэрь с подобным случаем и сам бы мог справться.

Уколы, клизмы, истории болезни— надоело. Только один раз порадовался, повеселился — дье недепи назад поступила смешная девочка.

Первую недолю молчала, как рыба, в себя, нагерное. приходила. А сейчас — ничего, отошла, читает запоем, хочу запретить это сумасшедшее глотание литературы. Вот ты, дочтор Чехов, как считаешь, одной книги в день достаточно? Я с тобой солидарен.

Смешная девочка начала вставать — да. забыл сказать, у нее перелом дьух ребер, левой руки, обширные ссадины на лице,— з коридор выходит. Зовут Лприсои, четырнадцать лет, школьница, козявка.

В больницу она поступила не в мое дежурство. Ну, мне и недосуг было интересоваться, что с ней стряслось. Для врача главное— факт: травма черепа, перелом голени, ушиб плеча, аппендицит. Верно излагаю, Чуня? Случайно три дня назад спросил: «Ты с дуба рухнула и переломалась?»

Она ответила и улыбается: «Я хотела умереть меня поезд сшиб». Я: «Как, страшно быть самоубийцей?» «Не-а.— отвечает,— легко даже». А сама улыбается, ну, будто анекдоты травит. «Только вы не пробуйте,— добавила— никому ваша смерть не нужна». Меня, взрослого мужика, учит, умора! Сечешь. Чуня?.. «Ты почему хотела умереть?» — меня-го любопытство раздирает. Тем более, чувствую, отвечает спокойно, значит, ее мои вопросы не травмируют. А то бы я конечно, не расспрашивал. «Хотите пошучу?» — она, «Ну»,— я. «Любовь нежна? Она груба и зла. И колется, и жжется, как терновник... Откуда?» «Не знаю. Это ть. у нас — изба-читальня, а мое дело маленькое— людей лечить». «Шекспир. «Ромео и Джульетта». «Так ты из-за любви?! Во даешь! Прямо Анна Каренина. Знаешь, сколько в жизни ситуаций будет, и из-за каждой год поезд бросаться?»

Во, Чуня, какие клиенты у нас встречаются А у тебя-то как с юмором, с веселыми больными? Изложи давай.

В^ера эта пигалица, новоиспеченная Каренина преподнесла сюрприз. «Доктор Аиболит,— в коридоре меня остановила и фары свои наставала,— как вы относитесь к Меркуцио?» «К какому Меркуцио?» <'Из третьей палаты». «Что-о?!» — решил, спятил? моя крыска Лариска. «11№тка. К Меокуцио из < Ромео и Джульетты». «А-а,— говорю,— да я не очень-то и помню его. Веселый вроде парень». «Веселый самоубийца. Самый веселый в мире. Ведь так?» «Ну, это ты загнула. В «Ромео и Джульетте» общеизвестны только два самоубийцы — Ромео и Джульетта» . «Нет, помните, Меркуцио же знал, что Тибалвт — лучшии клинок Вероны? Знал и пошел с ним— на ровном месте прицелился— драться. А умирал как... Веселее все»: в миое». «Ладно,— говорю,— ты, Лариска, перегрелась от чтения, находишься на грани закипания. Пусть веселый самоубийца Меркуцио будет твоей версией. Литературоведческой».

Чунь, я от этого разговора прямо вспотел. Крутая девочка. Надо же, вспомнила какого-то занюханного Меркуцио. Я бы до старости о нем не вспомнил.