Пионер 1989-06, страница 57

В с казнах бывает разное: есть обжоры и пьяницы, не зря торопится сказочник, едет и день и ночь; принц идет в свинопасы, пастушка в принцессы тянется, вот солдат заблудился... Каждому надо помочь!

Ханс Кристиан Андерсен утром уехал в Италию. Дешевенькая гостиница встретит его опять... Медленно едет Андерсен, улитки— и те обогнали. Ханс Кристиан Андерсен, как нам тебя догнать?

В самое первое путешествие Ханс Кристиан отправился, когда ему было четырнадцать лет. Он впервые ехал в почтовом дилижансе! Правда, без билета— фру Андерсен еле-еле уговорила кучера довезти сына из родного города Оденсе до Копенгагена, столицы Дании,— денег в семье не было. Ноги молодого человека болели и ныли, потому что новые сапоги неимоверно жали. Зато это были первые его настоящие взрослые сапоги! Их сшил Гансу отчим, бедный сапожник. Умерший за несколько лет до этого отец Ганса тоже был сапожником. Новые сапоги здорово блестели и при малейшем движении поскрипывали. Это предвещало удачу — в таких сапогах его не могут не заметить, его примут в любом самом аристократическом доме и, главное,— в театре. Все будет в порядке. Что ж с того, если он едва умеет грамотно писать? Зато он знает много пьес наизусть. Эти не понравятся? Он сам сочинит новые! Столько, сколько понадобится. У него нет денег? Не беда, он замечательно ловко танцует. Он не хорош собою, зато твердо знает, чего хочет. Он будет актером! Он попадет в театр, чего бы ему это ни стоило. С такими сапогами не пропадешь!

Кучер высадил Ханса Кристиана Андерсена неподалеку от Копенгагена— до самой конторы дилижансов везти безбилетного пассажира не годилось. Дальше Ханс, поскрипывая сапогами, двинулся пешком прямо в город. Копенгагенцы, не любившие необычное, с удивлением смотрели на сутулую долговязую фигуру,~ шествующую, размахивая руками, бы

стрым шагом. На длинноносом лице с близко посаженными глазами были написаны уверенность в себе и беззаботное счастье.

Иди без опаски по тропам своим. Сбываются сказки, когда захотим. Встречая удары, от них не беги. Недаром, недаром скрипят сапоги. Красою не вышел? И то ничего! Нос вырос, чтоб выше держал ты его!

Ханс Кристиан Андерсен явился в городской театр и сразу же отправился к режиссеру.

— Чем могу быть полезен?— удивился режиссер.

— Это я могу быть вам полезен,— ответил Ханс Кристиан,— я буду работать в этом театре.

— А вот это мы еще посмотрим. Что вы умеете, молодой человек?

Ханс снял сапоги и бережно поставил их в угол.

— Что вы делаете? — осведомился режиссер.

— Я буду танцевать, а в сапогах это не вполне удобно,— объяснил Андерсен и пустился в пляс. Но танцевал он не очень-то здорово.

— С вашей фигурой,— сказал режиссер,— вы не подходите для балета. Вы слишком худы.

— Ах, если бы вы приняли меня в труппу хотя бы с небольшим окладом, я бы очень быстро растолстел, клянусь,— пообещал Ханс Кристиан.

Режиссер сказал:

— Лучше покажите что-нибудь еще.

И тогда Ханс Кристиан прочел монолог из драмы, а потом спел песню из водевиля, а потом сыграл комическую сценку. Но режиссеру все это не понравилось. И, честно говоря, его можно было понять, этого режиссера. Но он был человек добрый и видел, как юноше из провинции хочется стать актером. И он сказал:

— Наверное, эти роли для вас слишком сложны. Может быть, вы знаете другие?

— Конечно! — воскликнул Андерсен. И принялся декламировать снова.

— Что это было такое⁹— опомнившись через некоторое время, спросил режиссер.

— Эту трагедию я сам сочинил.

— Она вам не совсем удалась,— сказал вежливый режиссер, чтобы не обидеть юного автора.

— Ничего страшного,— ответил Андерсен,— я напишу другую и тогда приду к вам опять.

— Значит, мы встретимся не очень скоро?

— Почему же? Дней трех-четырех, я думаю, мне вполне хватит!

И тогда режиссер — он был человеком не только добрым, но и умным— сказал.

— Вы приняты в труппу, молодой человек. Я дам роль. Маленькую, но роль.

Прошло несколько недель, и Ханс Кристиан Ан-сидя в своей каморке, снятой на последние