Пионер 1989-06, страница 61
IX шГ » < X X m < * CL Ш сг о тийности этого пути и идет наша тяга к путешествиям по рекам: в плоскодонке, в байдарке, в такой игрушечной на вид, но надежной, устойчивой резиновой лодке, и только на веслах, чтобы не возвышаться над водой на палубе теплохода или даже катера, а быть на воре, вровень с ней. Все дело в точке зрения. В самом прямом смысле. С берега никогда не увидишь того, что увидишь с реки... Первая неделя . путешествия пролетела стремительно. Настал день, когда Толька уехал. И я остался один. Это £ всёгф фудно в первые минуты. И потому надб сразу заниматься делом. Потом втягиваешься. Я и занялся. Вымыл, высушил лодку, стал складывать вещи, тщательно, выверен но, потому что раскладка вещей в резиновой лодке — важное дело. И равномерность нужна, и жесткость, и упор для ног, и для спины, чтобы не устать от ежедневной страды на веслах. С Толькой-то мы немного прошли, все больше рыбачили и разговаривали. Так что, по моим расчетам, впереди еще было километров четыреста пути. Сейчас это даже странно: как можно было пуститься в пятисоткилометровый путь по реке от Петропавловска до тюменского города Ишима на тихоходной резиновой лодке, да еще в одиночестве, да еще осенью, под холодными дождями? Но не в дождях дело, а в дальности, в скорости. Тогда же я совсем не думал об этом. В голову не приходило. И если бы не мужики из тюменского села Лариха, так бы и думал, что все нормально, так и должно быть. Они рыбачили на омутах за Ларихой, где большие глубины: три лодки, большие чер ные плоскодонки, стояли на якорях, образовав треугольник. Я подплыл, подошел к ним покурить, словом перемолвиться. О погоде, о клеве. И тут один из них спросил: — Откуда плывешь-то? — Из Петропавловска. — Откуда?? — Из Петропавловска, говорю. А что? И они захохотали. Как они хохотали! Бросив удочки, заваливаясь на борт, раскачивая большие лодки так, что волна ходила чуть ли не от берега до берега. «За каких же дурачков он нас принимает, а? В этом резиновом тазу из Петропавловска приплыл? Умора! Расскажи кому— не поверят!» — вот что примерно означал их хохот. И что можно было сказать на это? Да ничего. Разве что рассказать, как мы сидели дождливым сентябрьским вечером с заместителем главного редактора нашей газеты Алексеем Филипповичем в его кабинете, и я просился в отпуск. «Дел много, сам видишь... Но отпусти я тебя,— ехидно посмеивался Алексей Филиппович,— так небось завтра же был бы где-нибудь в Гульрипши или Пицунде?» «Да ни за что на свете! — вырвалось у меня.— Голову бы заложил прямо сейчас, чтобы сидеть в своей лодке на Ишиме!» «При такой-то погоде? — удивился он.— А там, наверно, еще холоднее?» «Эх, Алексей Филиппович,— ответил ему я.— Не бывает плохой погоды — бывает плохая экипировка и вредное начальство...» «Ну, ты не дави, не дави на старика,— забурчал он.— Отпуск я тебе дать не могу. А вот в командировку отправить — ладно, давай. Путевой очерк сделаешь?» Вот ведь как бывает в жизни... Прицепил я резиновую лодку к рюкзаку, утром рано был в Домодедове, днем в Петропавловске, через два дня на Ишиме, а сейчас вот у села Лариха, болтаюсь в своем резиновом тазу... Посмеялся я вместе с ла-рихинскими веселыми мужиками, покурил да и отправился дальше, не зная, обижаться мне или веселиться. ОКОНЧАНИЕ В СЛЕДУЮЩЕМ НОМЕРЕ. |
