Пионер 1989-07, страница 60

только у мостков две большие разбитые бутылки из-под вина, три консервные банки с острыми краями, какую-то железяку, доску с незагнутыми гвоздями... на этом прекратил поиски.

Чужих, пришлых людей, на которых можно свалить все эти не поддающиеся нормальному сознанию мелкие пакости, здесь, в глухой тюменской деревушке, нет. Значит, свои, деревенские, у своей деревни, у своей реки... В голове не укладывается. И после этого уже не удивляешься, когда видишь тракторы и даже комбайны, утопленные в реке по самую кабину. Когда видишь, как строят мосты через Ишим в тюменских деревнях: сдвигают берега бульдозерами, сужают русло до ширины протоки — и готов мостик в два-три пролета. Весной его сносит, но рядом точно таким же способом ставят другой. И этот сносит... так до бесконечности. А старые, гнилые сваи остаются, бревна, доски настила с торчащими скобами застревают тут же, образуют водовороты, за

валы, водопады. Смотреть на все это страшно, хоть криком кричи: что же это мы делаем?! Поди докричись. Многие и многие годы пишу об этом в разных газетах и журналах, получаю ответы больших начальников, но трудно, трудно переломить устоявшееся десятилетиями безразличие. Да ведь когда какой-нибудь завод отравляет реку — с этим еще можно бороться. Но когда мужики в десятках и сотнях боровля-нок бросают разбитые бутылки и консервные банки у мостков, там, где купаются их же дети,— как тут быть, что тут делать?..

Однако путь далекий, долгий, река ведет от поворота к повороту, от излучины к излучине. Иду по реке и прекрасно ведь знаю, что там, за излучиной, та же река, те же берега, ишимские. а все равно влечет неудержимо: скорей за поворот, посмотреть, что там. Река лечит, вытесняет и горькие думы, и боль. Не совсем, конечно,

зарубка остается, но все равно-

Одиночный поход по реке, в том же сентябре— октябре — труд нелегкий, который просто-напросто не оставляет ни времени, ни места для уныния. То и дело борешься со временем, с наступающей быстро темнотой, вытягиваешь вверх, на мокрый глинистый откос рюкзаки, котелки, припасы, лодку, скользишь, падаешь, и постоянно надо помнить, что не дай бог подвернешь ногу: на помощь никто не придет. Гпухие места. И спешить надо, спешить, потому что уже октябрь, близкие устойчивые холода и дождь сечет жесткий, злой, больше похожий на только что растаявшие крупинки града.

К последнему ночлегу на реке я пришел вымотанный, но очень довольный. Почти двенадцать ходовых часов «вырвал», и ход был хороший. И с ночлегом мне повезло: расположился я прямо над рекой, на низком травянистом обрыве, на маленькой уютной пло-

См. с. 60.

J

58

1