Пионер 1990-01, страница 43

назначения на соответствующую командную должность.

Начальник штаба В. Кангелари

В тот же вечер Голиков уехал в Башкирию, но Кангелари обещал: как только Аркадий Петрович вернется, его тут же отпустят на учебу. И вот Голиков вернулся.

Сейчас он ехал в Штаб частей особого назначения республики, чтобы получить официальное направление на учебу. Бумага должна быть готова, так ему обещали по телефону. И, по расчетам Голикова, всех дел в Штабе у него было на пятнадцать минут.

Вот почему, выскочив у подъезда Штаба из пролетки, он не стал отпускать извозчика, чтобы тут же ехать в Академию.

В гардеробе на первом этаже Голиков оставил шинель и папаху и, позванивая шпорами, поднялся в Управление кадров.

Там ему сказали, что никакой заготовленной бумаги у них нет, но есть распоряжение — как только появится комполка Голиков, тут же направить его в приемную: его желает видеть командующий войсками ЧОН республики товарищ Александров.

Минувшей зимой, когда Аркадий Петрович учился в Высшей стрелковой школе (сокращенно ее называли Выстрел), Александров приметил его на учениях. Александр Константинович в ту пору заведовал военным отделом ЦК партии. Став через короткое время командующим Орловским военным округом, Александров настоял на досрочном выпуске Голикова и других слушателей и увез их с собой. В Воронеже Александров назначил семнадцатилетнего Голикова командиром 23-го нолка, который насчитывал без малого четыре тысячи бойцов.

Аркадий Петрович поднялся в приемную, которая была полна народу. Все стулья были заняты и несколько человек еще стояло.

— Товарищ, вы записаны?— озабоченно спросил адъютант.

— Нет,— ответил Голиков.

— В таком случае Александр Константинович не сможет вас сегодня принять. Вы по какому

делу?

— Не знаю. Мне передали, что Александр Константинович желает меня видеть.

— Как ваша фамилия?.. Голиков?! Одну минуточку.

Адъютант скрылся в кабинете, и тут же дверь вновь распахнулась. Стремительно вышел Александров. Все встали. Следом за командующим появились адъютант и прихрамывающий командир с кожаной папкой в руке.

Александров сразу отыскал глазами Голикова, который стоял посреди комнаты, приблизился, обнял, а потом сказал посетителям:

— Товарищи, извините, комполка Голиков прибыл по неотложному делу,- и увел в кабинет.

— Как вы. Голиков, выросли,— заметил Александров, показывая на глубокое кресло и садясь напротив.— Как вам живется?

— Спасибо, хорошо. Приехал поступать в Академию Генштаба.

— Знаю. Я внимательно следил за вашей работой. Читал ваши рапорты. Мне было приятно, когда в разговоре со мной вас похвалил Тухачевский. Он предсказывает вам большое будущее.

Голиков почувствовал, что краснеет.

— Нечего краснеть. Человек вы способный.

И о вашем будущем мы позаботимся. А теперь, извините, о деле. Мы согласны направить вас на учебу в Академию. Но в этом году прием уже закончен. Следующий будет только осенью.— Голиков не сумел скрыть огорчения. Что так получилось, это наша вина. Мы ее исправим. А пока, Аркадий Петрович, у нас к вам большая просьба. В Енисейской губернии не дает никакого покоя атаман Соловьев. Он величает себя «императором тайги». И пока не удается с ним справиться. Это, пожалуй, последний очаг гражданской войны в стране. Не согласились бы вы нам помочь?

— А велико ли войско у этого «императора тайги»?

— Да сабель пятьсот. Не более.

— Хорошо. Я поеду. Только бы снова не опоздать в Академию.

— На этот счет не беспокойтесь. Отзовем вовремя— к началу занятий. А теперь не задерживайтесь. В Ужу ре вас очень ждут.

В гардеробе Голиков натянул шинель и с папахой в руке вышел на улицу. Армейская служба приучила его ко многим внезапным переменам. Но такого еще не было. Вместо учебы в Академии Генерального штаба, балета в Большом театре, Третьяковской галереи он должен был ехать в какой-то Уж.ур. Хоть бы посмотреть на карте, где он. Может, его и на карте-то нет.

Перемена, которая оказалась для Голикова внезапной и как бы случайной (приехал бы на десять дней раньше и попал бы в Академию), на самом деле готовилась тщательно и давно.

Иван Соловьев уже два года терроризировал немалую часть громадной Енисейской губернии. Было очевидно, что привычные «силовые приемы» в борьбе с «императором тайги» не давали результатов. Требовались другие методы. Но какие никто сказать не мог. Нужен был человек, способный во всем разобраться на месте.

Тут и подоспели документы на Аркадия Петровича Голикова для поступления в Академию. В характеристике говорилось, что Голиков А. П., 17 лет, член РКП{6) и РКСМ, служит в Красной Армии с осени 1918 года. Закончил две военные школы (с сокращенным курсом обучения) в Киеве и Москве. Командовал взводом, полуротой, ротой, батальоном, полком, исполнял обязанности командующего боевым участком. Был дважды ранен и дважды контужен. Обладает высокой работоспособностью, смелостью, а также находчивостью и самостоятельностью при подготовке и проведении боевых операций.

В бумаге особо отмечалось, что, командуя на Тамбовщине 58-м отдельным полком и целым боевым районом, Голиков проявил не только отвагу, но и неожиданный подход в разъяснительной работе с населением, которое по разш>1м причинам поддерживало мятежников. В результате шесть с лишним тысяч антоновцев добровольно вышли из леса и сложили оружие. При этом ббльшая половина из них пожелала служить в Красной Армии.

И пока Голиков сдавал дела по месту прежней службы, листал по вечерам учебники, трясся в поезде, его кандидатура была со всех сторон рассмотрена, одобрена и утверждена. Оставалось получить согласие самого Голикова. Это взял на себя Александров.

...Лишь только Голиков вышел из подъезда,— дернув вожжи, свистнув кнутом, подкатил давешний возчик на пролетке. Аркадий Петрович о нем забыл, хотя оставил в коляске свои вещи.

41