Пионер 1990-01, страница 46

отряд и шайка слились, возникла политическая программа.

...Голиков прервал чтение. Ему показалось, что на самом дело к роли народного вожака» Соловьева готовили давно. Вероятно, еще с той поры, как он попал в Красноярский городок для бывших колчаковцев. Кто-то, принадлежавший к лагерю контрреволюции, видимо, обратил внимание на незаурядность характера, многолетний боевой опыт бывшего урядника и то обстоятельство, что Соловьев был из местных. День, когда Соловьева отпустили к семье, на Черное озеро, был, по сути, началом операции. Необоснованный арест, торопливое осуждение (если суд на самом деле состоялся) и слишком легкий средь бела дня — побег могли быть подстроены. Впрочем, подумал Голиков, ото легко проверить.

Он запросил из Ачинска материалы по делу Соловьева. Ему ответили, что материалы не сохранились. Тогда Голиков потребовал сообщить, кто вел допросы будущего командира «белого горно-партизанского отряда». Ему написали, что случилось ото давно, и потому имя следователя никто не помнит.

Итак, в чем состояла вина Соловьева, из-за которой его арестовали, неясно. Папка с «делом» Соловьева исчезла. Но еще более странным выглядело то. что никто не помнил фамилии следователя.

Голиков обратил внимание, что вся загадочная история с Соловьевым случилась в 1920 году, когда началось восстание Антонова на Тамбовщине-По антоновщина была задумана в кругах белой эмиграции в Париже. За спиной бывшего начальника кирсановской милиции Антонова, кроме того, стояли Деникин, с одной стороны, и левые эсеры, обосновавшиеся в Москве и Тамбове,— с другой. Вся эта цепочка умело налаженной агентуры, которая протянулась от парижских салонов до тамбовских лесов, хотя и с большим опозданием, но была распутана.

Л здесь, в Хакасии, представители белого подполья, задумавшие «стихийное возмущение народных масс» в Сибири, просто оказались лучше законспирированы. Или. скорей всего, их никто не искал. Но задачи обоих восстаний были сходны. С той лишь разницей, что несправедливый арест и побег Соловьева не дали вспышки »народного гнева». Наверное, после этого и было принято решение усилить ватагу Соловьева офицерами Оли-ферова, после чего отряд и стал носить имя «великого князя Михаила Александровича».

Великий князь был родным братом Николая Второго и считался возможным наследником государя императора в случае его смерти», поскольку сын Николая, Алексей, во-первых, был очень молод, а во-вторых, тяжело и неизлечимо болен.

В феврале 191? года вместе с Николаем Вторым Михаил Александрович подписал отречение от престола. Живя теперь в Париже, великий князь вряд ли предполагал, что в тайге между Минусинском и Ачинском ему сколачивают трон.

Было очевидно, что люди, которые разрабатывали политическую программу «горно-партизанского отряда», не вполне представляли местные условия. Имя великого князя здесь никого не волновало.

При этом один пункт политической программы Соловьева заслуживал самого пристального внимания: бывший урядник предлагал отделить Хакасию от Советской России и создать «самостоятельное независимое государство».

Хакасия — это были не только пашни, луга и леса, полные ценнейшей древесины и пушного зверя, мех которого много столетий был валютой. Недра почти неизученного края содержали каменный уголь, россыпи золота и другие ископаемые. Нелепо было бы думать, что мысль об отделении Хакасии пришла в голову самому Соловьеву.

Видимо, чтобы оторвать Хакасию от России, и была затеяна соловьевщина. Таинственные организаторы учли и новое советское законодательство, где провозглашалось право наций на самоопределение (по этому декрету от России отделилась, например, Финляндия), и то обстоятельство, что Хакасия имела общую границу с Монголией. Далеко не случайным выглядел и полуофициальный титул, кем-то дарованный Соловьеву «император тайги». Он заключил в себе намек, что Соловьев имеет шанс сделаться правителем «независимой Хакасии».

Штаб Соловьева состоял из кадровых офицеров. Правой рукой атамана сделался двадцативосьми-летпий прапорщик Королев, по образованию агроном. И только разведку Соловьев доверил хакасу Сильверсту Астанаеву.

Астанаев был умный, проницательный и вероломный человек. По слухам, он окончил Томский университет. Грозя кому разорением, кому иными карами, он заставил работать на себя тысячи хакасов. По сообщениям наших агентов, Астанаев ежедневно получал донесения со всех концов края, был в курсе событий и действий чоновских отрядов. Многие сведения поступали к нему голубиной почтой. Только при самых продуманных мерах предосторожности нашим командирам удавалось что-либо скрыть от всевидящих глаз людей Астаиаева.

По-у Соловьева возникли свои трудности. Под знамя с портретом великого князя Михаила Александровича почти никто идти не желал. А с двумя сотнями о борцов за освобождение инородцев» об отделении Хакасии от Советской России нечего было и думать.

И тогда, здесь тоже сказалось сходство с тактикой Антонова. Соловьев ступил на путь провокаций. Под дулами винтовок местных жителей загоняли в тайгу. Их заставляли совершать преступления, после которых вчерашние скотоводы и земледельцы не могли вернуться домой. Сотни хакасов и русских против своей воли явно или тайно оказались втянутыми в соловьенщину...

По многочисленным донесениям, всю прошлую осень «император тайги грабил и разорял рудники. Он брал не только золото. Люди Соловьева выламывали и отвозили в тайгу паровые котлы, железные печи, оконные рамы, мебель, книги и даже граммофоны. Соловьев сооружал в лесу прочные жилища. Он собирался обосноваться в лесу надолго.

Начинаются загадки

Голикова назначили начальником второго боевого района. Простирался район на десять тысяч квадратных километров. А под началом у Аркадия Петровича оказалось 135 человек при двух пулеметах. Больше Ужур ему выделить не мог: Красная Армия сокращалась. Люди нужны были для восстановления заводов, для налаживания разоренного долгой войной сельского хозяйства.

Поскольку второй боевой район занимал нешуточную территорию. Голикову пришлось н не

44