Пионер 1990-08, страница 45

— Только без просьб,— любезно, но твердо отчеканило Солнце.— Мало того, что я горю на своей ответственной работе. С утра до вечера поддерживаю нужный климат, освещаю жизнь на Земле. Так я еще должно тратить себя на такую мелочь, как один-единственный мальчишка!

— А знаете ли вы, что его зовут почти так же, как меня? — сказала Луна,— А его мать, мельничиху Солидею, совсем, как вас!

— Вот и покажите ему дорогу к его матери,— посоветовало Солнце.— Но не опекайте слишком. Никому не надо создавать тепличных условий. Пусть будет, как все.

— У вас сегодня плохое настроение? — осведомилась Луна.

Но Солнце поднималось все выше и выше.

— Минутку! Подождите!..

— Солнце не ждет никого! — бросило Солнце и перенесло свои лучи с горы Арарат на вершину Монблана.

Луна постояла-постояла, подумала-подумала, и тоже удалилась. Луненок остался один.

— Хочу молока! — закричал он.

— Это кто здесь кричит?

Эхо разнесло чей-то скрипучий голос по всему стеклянному городу. Под перевернутым стаканом Луненок увидел шмеля, встряхивавшего пыльными крылышками.

— Рад вас видеть,— сквозь слезы поздоровался Луненок.

— Это ваше личное дело,— сухо отозвалось насекомое.— Здесь уже сто лет никто не плачет и не смеется. А ты почему плачешь?

— Потому что я голоден и ищу свою маму.

— Здесь уже сто лет никто не ест.

— Если я не поем сегодня, то, может быть, поем завтра.

— Здесь нет времени.

— Тогда поспешим скорее отсюда!

— Охотно, но кто меня выпустит?

— Я! — сказал Луненок и перевернул стакан.

После стольких лет тюрьмы, сумасшедший от

счастья шмель расправил крылья и полетел ввысь, чувствуя себя орлом. Но все же он не был орлом, а был простым шмелем, сошедшим с ума от счастья. И он упал с высоты и умер от разрыва сердца.

Луненок застыл, пораженный. Он не знал, что и подумать. Подождав немного и увидев, что шмель не шевелится, он с грустью встал и направился к ближайшему дому, надеясь найти в нем немного молока. Он открыл дверь и вошел. В доме было полно пыли, потому что сюда сто лет никто не входил. Пыль лежала везде — на табуретке, на шкафчике, на верстаке. Это оказалось жилище сапожника. Повсюду виднелись сапожные инструменты: молоток, шипцы, гвозди, деревянные колодки для башмаков. Имелось все, не имелось только молока.

— Ну и ладно, завтра мне даст молока моя мама,— сказал Луненок сам себе и свернулся калачиком на верстаке среди инструментов. Последнее, что он успел подумать, засыпая: «Странные

все-таки эти шмели...»

* * *

Проснулся он в хорошем настроении, сделал зарядку и спрыгнул с верстака. Подошел к зеркалу и сказал своему отражению:

— Сейчас я сделаю тебе мундир, как у папы Спараванта. Увидишь, как все начнут тебя уважать.

Взял кисточку и, обмакнув ее в большую банку с краской, нарисовал на ногах белые лосины канонира. Макнул в другую — получились черные ботфорты. Голубой краской он нарисовал себе мундир, а красной — отвороты на нем. Маленькой кисточкой он сделал золотые эполеты, золотой шнур и десять пуговиц. И взглянул в зеркало:

— Потрясающе! Что ты на это скажешь, пила?

— Что я скажу? Действительно, неплохо...

Услышав голос, Луненок разинул рот. Чтобы

убедиться, что не ослышался, он на всякий случай задал вопрос лежащему рядом Молотку:

— А как тебе, Молоток?

— Ты забыл про карманы,— заметил Молоток дружески.— Но вообще совсем неплохо.

Луненок с размаху уселся на пол.

— Так вы разговариваете?!

— А почему тебя это удивляет? — пропилила Пила.— Слова принадлежат всем.

— Тогда понятно, почему они ничего не стоят,— тут же сообразил Луненок.

— Ты не прав.— Молоток покачал квадратной головой.

— А почему вы ждали, чтобы я первый обратился к вам, а не сами заговорили со мной?

— Потому что мы инструменты,— ответила Пила,— и ничего не делаем по своей инициативе. Лежим, куда положат. Начинаем работать, когда получим команду. И отвечаем, когда спрашивают.

— Посмотри на наших товарищей — Молоток показал на Щипцы, Гвозди и Напильник.— Они очень хотят поговорить и поработать, потому что молчат уже сто лет. Но ты к ним не обратился, и они лежат без дела.

— Если ты пожелаешь, малыш,— добавила Пила своим скрипучим голосом,— мы станем тебе верными друзьями и помощниками.

— А что вы хотите взамен?

— Ничего,— Пила, кажется, слегка обиделась.

— Разве так бывает? — Луненок даже вскочил на ноги,— Что-то кому-то делать и ничего не хотеть взамен?

— Бывает, бывает! — закивали инструменты.

— Возьмешь нас с собой, сам убедишься,— сказал Молоток.

— Не беспокойся, мы честно отработаем свой хлеб,— пообещала Пила.

— Не оставляй нас здесь, Луненок. Если б ты знал, как мы хотим быть полезными кому-то!

И Луненок позвал:

— Гвозди!

Те прыгнули к нему прямо в руки.

— Напильник! Рашпиль! Клещи! — стал он называть торжественным голосом.

Те, кого он называл, поднимались, отряхивали с себя пыль и радостно говорили:

— Доброе утро, Луненок!

— Привет, засони!

Сапожные Колодки, спрыгнув с верстака, сделали тур вальса. От счастья.

— Я хочу есть,— вспомнил Луненок,-— Пойдемте поищем молока!

— Не раньше, чем ты сделаешь себе карманы! — заявили хором Напильник и Рашпиль.

— Чтобы нам было, где прятаться в случае дождя,— пояснили щипцы.

Будучи в возрасте, они особенно боялись простуды.

Луненок взял кисточку и нарисовал удобные карманы с клапанами на лосинах и на мундире.

— Вперед! — воскликнул он и толкнул дверь на улицу.

51