Пионер 1990-11, страница 54

— Как-то странно без маминых пластинок, а?— спросил Джон.— Может, поставить что-ни-будь?

— Угу.

Джон поставил «Кавалера роз», и я обрадовалась: это приятная и веселая музыка — другую мне бы сейчас и не захотелось слушать, а эти мелодичные звуки, казалось, оживили весь дом.

Была еше одна стычка, когда Мэгги и Сюзи собрались смотреть «Клуб Микки Мауса», а Джон попытался заставить их сначала сделать уроки. Но в конце он сдался и вернулся на кухшо. Только сейчас мы вспомнили, что ничего не ели после школы, и поняли, что ужасно проголодались. Мы выпили молока с печеньем и отнесли поесть детям, но тут же пожалели об этом, потому что Мэгги и Роб подрались из-за печенья. Я. кажется, никогда еще так не радовалась при виде папы и мамы, как в тот вечер, когда они наконец в шесть часов вечера вошли в дом.

После того, как мама почитала нам и трое малышей были уже в постели, мы с Джоном в пижамах спустились вниз. Мама сказала, что, пока мне приходится спать в одной с Робом комнате, я могу оставаться внизу еше на полчасика, а Джон — пока не сделает уроки. И я подумала: если мне и сейчас хватает того, что нам задают, то что же будет в старших классах? А Сюзи и Мэгги папа сказал, что если они весь день играли, а уроков не делали, то им так и придется объяснить учительнице, а та пускай их наказывает. Ни одной, ни другой это не понравилось. Они хотели просидеть допоздна и сделать задание, но папа им запретил.

— Ну а что у вас, дети? - спросил он, обращаясь ко мне и Джону.

— У меня сегодня немного,— ответила я — Я уже все сделала.

— А ты. Джон?

• — Мне осталось кончить сочинение.

— Ну тогда можно поговорить несколько минут.

Папа подбросил в камин полено и сел. Мама, бросив готовить завтрак, тоже села рядом с нами.

— Ну что. нелегко вам пришлось сегодня? — спросил папа. Мы кивнули. Он помолчал с минуту и сказал: — Обстоятельства так складываются, что Мэгги, очевидно, останется у нас надолго, и придется приспосабливаться друг к другу. Это будет нелегко, но мы не должны забывать, что Мэгги труднее всех. Я знаю, вы оба ей сочувствуете...

— Но в том-то и дело, папа, что нет,— прервал его Джон.— Мы пытаемся, но у нас ничего не выходит.

— А сегодня в школе, папа.— продолжила я,— на переменке она принялась хвастать тем, что' ее родители умерли, и самолет, который вел ее отец, взорвался.

— Но это был ее первый день в новой школе! — сказал папа.— Может, ей больше нечем было хвастать.

— Если бы что-то случилось с тобой или с мамой,— сказал Джон,— мы с Вик не стали бы рассказывать об этом каждому встречному.

— Минутку, Джон,— сказал папа.— Мне было примерно столько лет, сколько сейчас Мэгги, когда родился дядя Дуглас, а моя мама умерла. И мне казалось невероятным, что кто-то может не знать об этом, что кто-то, возможно, не догадывается об этом. И когда в тот вечер к нашему дому подошел мальчик— разносчик газет— и позвал меня, как

обычно, словно ничего не произошло, мне стало даже неловко за него, что он ничего не знает о событии, которое должно потрясти основы всего мироздания. И я рассказал ему, что моя мама умерла, и чувствовал скорее значительность случившегося, а не горе.

— Большое горе чувствуешь не сразу,— сказала мама.— Знаете, когда сильно порежешься, какое-то время боли не чувствуешь. Рана начинает болеть, когда проходит шок. Так и горе.

— Я, кажется, понимаю,— медленно произнес Джон.

— К тому же,— продолжала мама,— я думаю, что Мэгги относится к своему несчастью не совсем так, как ты в свое время, Уоллес, и не так, как могли бы отнестись к этому наши дети Уже хотя бы потому, что она была со своим отцом всего лишь месяц, когда произошел несчастный случай. До этого она его совсем не знала.

— Как это — не знала своего отца! Но...— начала было я- •

— Не спеши, Вики, сказал папа.— Мама хочет рассказать вам о прошлом Мэгги. Мне кажется, это поможет понять, почему она такая. Мы все должны постараться ее понять. Нельзя допустить, чтобы один-единственный ребенок, какими бы трагическими ни были его обстоятельства, внес разлад в жизнь целой семьи.

— Для начала она преуспела,— сказал Джон.

— Представь, что ты никогда не знал, что такое быть любимым,- сказала мама.— Представь, что ты никогда не видел отца, а я проводила все время на вечеринках, в путешествиях, оставляя тебя на руках нянек, гувернанток, делая все возможное, чтобы забыть о своем ребенке.

— Я рад, что это не так,— сказал Джон.

— А с Мэгги было именно так,— сказала мама.— Любые игрушки и наряды, и ни минуты настоящего семейного тепла. Ни любви, ни заботы — ничего того, что вам кажется таким естественным. По воскресеньям она обедала со своим дедушкой. Вот и все, что могла ей дать семья.

— А дедушка любит ее?— спросила я.

— Да. и очень, по-своему. Но он совсем не похож на нашего дедушку, Вики, если ты это имеешь в виду. Он одинокий, замкнутый и суровых"! человек. Й с ним произошел сильнейший сердечный приступ как раз в то время, когда умерла мать Мэгги, поэтому ее и отправили к отцу.

— Л... от чего умерла ее мать? — спросил Джон.

— От воспаления легких, во время путешествия по Испании.

— Теперь вам легче будет понять ее, не правда ли?— спросил папа.

— Да,— ответила я.

— А почему она живет у нас?— спросил Джон.— Это надолго?

— Дед ее все еще болен,— сказал папа,— и нам остается только принимать все, как есть, день за днем. Дик Гамильтон был просто счастлив, когда к нему привезли дочь. Это было за месяц до катастрофы. Он и понятия не имел, как надо воспитывать ребенка, и она делала, что хотела, а он спешил исполнить любой ее каприз. Но по крайней мере он ее любил, по-настоящему любил, а этого в ее жизни еше не было, и тетя Элина говорит, что она уверена, со временем все бы образовалось, он понял бы. что портит ребенка, что именно так она была избалована раньше. Но у него не хватило на это времени.

Папа замолчал, и Джон спросил:

— Дед. наверное, захочет взять ее к себе, когда

so