Техника - молодёжи 1934-05, страница 8

маня определил на биржу и скоро я попал на завод «Серп и молот». Однамож до первой получки было очень тяжело и две с половиной недели я сидел с братом на одном его пайке. Послали меня на завод временно, всего на две недели, а там опять как знаешь, так и будь. Придя в цех, я стал расспрашивать, и вот десятник Шустов мне сказал:—«Тех, кто, безусловно, заслуживает, оставляем». Податься мне было некуда и я приложил все усилия, чтобы остаться в штате. Сначала меня поставили чернорабочим в мартеновском. Я подвозил доломит, убирал Miycop, шлак, делал самую немудреную работу, но старался, чтобы выходило получше. Мое старание заметили и оставили в штате чернорабочим. Раньше я привык все время быть в поле на солнце, на свету, а тут, как я попал прямо в цех,—стало тяжело. Всюду гудит огонь, бегают краны, льется металл, жарко, совсем непривычно. Очень я боялся всяких машин, особенно завалочной машины у большой печи, когда она развернется, схватит мульду и несется по цвх/у. Тут я от страха бежал куда попало. И хотя я очень старался, но крестьянская привычка одолевала, и я не выдержал, стал говорить брату: «Никак не могу, еще сгорю на работе, хочу назад в деревню...» Но брат мне сказал, что надо перетерпеть, и так разговаривая, он меня поддерживал своим добрым советом...

Заглянув в печь, Свиридов опускает заслонку и, сбросив на минуту газ, начинает завалку в левое окно. Так же ритмично движутся фигуры, со звоном забрасывая железные доски в печь. Все их движения точны, заучены, среди работающих почти не слышно разговоров. Надо всем чувствуется единый ритм работы, подчиненный воле бригадира. Последние доски исчезают в сияющем ореоле окна, заслонка опускается, перед печью становится темнее, и остается только красноватый оттенок на. всех окружающих предметах.

Свиридов обходит печь и, заглядывая в гляделки, регулирует подачу газа. Послушная его желанию печь то начинает глухо рокотать, и тогда из-под опущенных заслонок оранжевым ореолом вырывается дымное зарево, то оно сокращается, и тяжелый рокот переходит в ровный низкий свист.

— Когда я проработал два месяца, то понемногу перестал пугаться и начал оглядываться на дело и на людей. Как-то подошел ко мне секретарь комсомольской ячейки Горохов, стал раепрашивать откуда я, что за парень, и он мне предложил вступить в комсомол. Тогда же в июле 1929 года меня провели в члены профсоюза. Замечая мое старание, меня поставили «мальчиком» открывать крышки на печах, а потом послали на канавы катать болванки и чистить плиту. Работа эта очень жаркая и тяжелая. Есть болванки в 40 пудов, в 8, 18 и 50, но сначала меня поставили катать восьмипудо-вые. Я очень старался, но часто не выдерживал, в глазах темнело, кружилась голова, и я падал. Тогда мастер Калинин меня снял с канавы и поставил обратно на крышки, подменять третьих подручных сталеваров.

С тяжелым грохотом подручные подкатывают к печи вагонетку с чугунными чушками и устанавливают ее против садочных окон. Подручный вынимает из бака с водой стальную садочную лопату, поднимает заслонку

и открывает бьющую струей света и жара пылающую пасть печи. Заброшенные ранее железные доски уже оплавились, превратившись в студнеобразную массу светлоянтарного цвета.

Свиридов устанавливает лопату и ловко вдвигает в печь чушки чугуна, проделывая это точно и легко, словно и не ощущая их веса. Даром не теряется ни одной минуты — лопата выдвинута, подручный кладет на нее чушку. Свиридов, нагнувшись, быстро вдвигает лопату в печь, переворачивает, вынимает и его уже ждет новая чушка.

Печь начинает реветь сильнее. Кончив завалку чугуна, Свиридов дает полный газ и поднимает заслонку центрального окна. Быстро подбегая к обжигающему окну, подручные забрасывают несколько лопат доломита.

— В комсомоле я работал в легкой кавалерии и после того, как Горохов ушел в заводской комитет, меня выбрали в сентябре 1930 года секретарем комсомольской ячейки цеха. Нас, комсомольцев, было всего человек 5—6, и мы заострили внимание на количественном росте ячейки. Скоро нас уже стало человек 30. В это время меня зачислили в штат третьим подруч-ным-заводньгм. Третьи подручные стал ев ар ь^ обычно отказывались стоять за вторых, ломат' жолоб, засыпать его и закрывать отверстие. Это — тяжелая и жаркая работа. Тогда мастер Калинин послал десятника за мною — надо было показать пример—и я отказываться не стал, начал заменять второго. Тут эта работа стала меня заедать, заинтересовывать и уже с нее не хотелось уходить. Я увлекся технологическим процессом, стал раепрашивать и мне много помогли мастер Калинин и молодой инженер Быков — комсомолец, сейчас начальник смены...

Разгорячившись у печи, подручные заходят напиться в прохладную раздевальню, небольшую комнату около выхода на шихтовой двор, посреди которой проходят дымоходы, вертикальные металлические трубы в метр диаметром. Вдоль стен скамейки и тройные металлические шкафы для хранения одежды рабочих. Яркая электрическая лампочка освещает доску новостей и заводской наряд.

СУТОЧНАЯ ВЫРАБОТКА В ТОННАХ

СУТОЧНАЯ ВЫРАБОТКА В ТОННАХ

Второго выработано лишь 15 т из-за 4-часового простоя. Бригада производила ежеде^ кадную «травку пода», т. е. очищала низ печи, заравнивая его от ямок и неровностей.

Луч света из печи озаряет записанные мелом показатели работы всех трех смен бригады.